хотела любви и принятия!
Дома тоже было не все гладко. Я постоянно слышала: «Молчи, за умную сойдешь»; «Ты еще маленькая, чтобы что-то понимать»; «Я – последняя буква в алфавите»; «Сопли распустила, соберись уже»; «Будешь плакать – хорошо жить не сможешь»; «Веди себя тише, все смотрят»; «Ты соображаешь, что делаешь?».
Про деньги – это вообще из ряда вон (я долго прорабатывала эти установки в своей голове и до сих пор с ними работаю): денег всегда мало; деньги портят человека; богатые – злые; нужно много работать, чтобы заработать; деньги даются тяжело; деньги опасны; большие деньги – большие проблемы; большие деньги иметь стыдно.
И фоном: большие деньги обязательно отберут или украдут. Придут мошенники и все заберут. Кстати, брать у нас было нечего, и мошенники ни разу не пришли. Но семья постоянно этого боялась. Мама боится до сих пор.
Скажите, как из этого порочного круга вырваться? Ведь кажется, что выхода нет. Нет альтернативы. Как выбиться в люди и стать «нормальным» человеком?
Я часто задавалась этими вопросами и, кажется, нашла на них ответы.
Теперь знаю, что я была очень чувствительной, многое принимала близко к сердцу. И кто-то, чтобы не чувствовать эту ранимость, выбирает позицию доминанта, а ктото прячется. Я постоянно хотела спрятаться. Знакомо вам такое: хочется сжаться, стать маленьким и незаметным, лишь бы не влетело, лишь бы не обидели?
Для пряток моим любимым местом был письменный стол.
Знаете, такой темно-коричневый, со стенками с трех сторон? Я залезала под него, садилась лицом к углу, спиной к открытому пространству и плакала. Мне дико хотелось спрятаться, но при этом – чтобы с единственной открытой стороны стола кто-то подошел ко мне и защитил, позаботился, подал руку, вытащил на свет. Иногда приходила младшая сестра.
Родных сестер у меня две. Обе младшие. Так что взять на себя ответственность за «старшесть» пришлось рано. «Ты же старшая, ты должна подавать пример, ты должна за ними смотреть, ты должна…» Кому такое откликается?
Вряд ли забуду, как тащила среднюю зимой по снегу за капюшон шубы в детский сад. Нас тогда одевали в такие лохматые коричневые шубы, и мне казалось, что я тащу рычащего медвежонка. А он упирается и не хочет. Но у меня была задача: доставить в сад. И я доставляла, как умела.
Никто не водил своих сестер в детский сад в первом классе. Их приводили родители. А я отводила сестру в сад, а потом себя в первый класс. Наверное, тогда я уже чувствовала себя белой вороной, не такой, как все.
Белой вороной я была, кажется, везде: в саду, в школе, в колледже, в компании ребят, с которыми отчаянно хотела подружиться. Я была бедной, я не считала себя умной, красивой, полезной, какой-то стоящей в принципе. То есть считала себя бедной во всех сферах, со всех сторон. И это было стыдно. Постоянно стыдно и постоянно обидно: почему так происходит? почему я такая – другая? со мной что-то не так?
Ко всему прочему, я еще была открытой и любопытной.
Меня интересовало все новое, я любила