х была нам знакома. Здесь жили я, моя жена Венера и наш далматинец Спот – статный пёс с карими глазами, в которых, казалось, отражалась вся многовековая мудрость его породы. Сегодняшний вечер был особенным: ровно пять лет, как мы с Венерой начали этот совместный путь, и друзья пришли отметить наш маленький юбилей.
Венера расставляла на столе запотевшие рюмки, её пальцы оставляли на стекле следы, которые тут же исчезали. Спот лежал у печки, и янтарный свет огня играл на его белой шерсти с чёрными пятнами, превращая его в живое воплощение нашего вечера – тёплого и уютного.
Мы рассаживались за столом с привычной неспешностью – Венера слева от меня, её тёплое плечо прижато к моему; Юля с Васей напротив, уже успевшие занять больше места, чем им полагалось; Лёша скромно устроился на краешке, будто боялся помешать. Посуда звенела, стулья скрипели, кто-то неловко задел бокал – обычный хаос наших посиделок.
"Здоровья вам и… э-э… процветания вашему дому!" – Леша, один из родственников моей жены, поднял рюмку, и капли коньяка разлетелись по скатерти, оставляя пятна. Его тост прозвучал так же неловко, как выглядел он сам – в мятом свитере, который явно надевал "на выход", с дрожащими от волнения руками. В нашей компании никто не умел красиво говорить тосты, если не считать Юлю, родную сестру Венеры.
Юля встала с грацией, которой позавидовала бы любая балерина. "За пять лет, которые научили вас слышать друг друга без слов", – её голос обволакивал, как тёплый шёлк.
Вася – муж Юли, сутулый мужчина с вечно растрёпанными волосами – сидел, развалившись на стуле, как будто пытался занять сразу два места. Его выцветшая футболка с надписью "Я люблю Сочи-2014" и потрёпанные спортивные штаны кричали: "Да, я именно тот, кем кажусь". Когда он открыл рот, чтобы произнести тост, мы все невольно замерли – Юля даже прикрыла глаза ладонью, будто заранее чувствуя неловкость.
"Ну… за то, чтобы… э-э… чтобы водка была холодной, а жёны… горячими! Ха-ха!"
Тишина повисла на три секунды дольше, чем следовало. Юля вздохнула так, будто этот вздох копила все шесть лет их брака. Её изящные пальцы с маникюром цвета венгерского вина сжали бокал так, что я испугался, что хрусталь треснет. В то время как Вася шумно причмокнул, выливая половину водки на подбородок, она отпила вино крошечными глотками, будто пробуя поэзию Бродского.
Мы молча выпили – кто-то от смущения, кто-то чтобы поскорее забыть этот момент – и потянулись за закуской. Спот под столом фыркнул, явно разделяя общее мнение о Васином ораторском мастерстве. Юля быстро перевела разговор на выставку импрессионистов, и атмосфера постепенно разрядилась, хотя тень от Васиного "тоста" ещё долго витала над столом.
«Паша, а Аня разве не собиралась тоже приехать?» – прохрипел Вася, размахивая рюмкой так, что несколько капель водки упали мне на рукав. Его голос прозвучал неестественно громко, будто специально для Венеры, которая замерла с салатницей в руках.
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. «Нет, Ани сегодня не будет» – ответил я, намеренно стуча ножом по тарелке, чтобы заглушить неловкость.
Аня была когда-то мне женой. Мы развелись шесть лет назад, и с тех пор поддерживали видимость дружеских отношений. Она искренне считала, что все разногласия остались в прошлом, но у меня до сих пор сводило зубы от её слишком лёгкого тона, когда она говорила о наших бывших отношениях. Венера, моя нынешняя жена, никогда не устраивала сцен, но я видел, как сжимаются её пальцы, когда в телефонных разговорах случайно упоминалось имя Ани. Ей не нужны были причины – сам факт, что эта женщина когда-то занимала моё сердце, был достаточным поводом для тихой неприязни.
Спот, почуяв напряжение, положил морду мне на колени. Я машинально почесал ему за ухом, глядя, как Леша пытается сменить тему, а Вася самодовольно ухмыляется, довольный произведённым эффектом.
Застолье затянулось далеко за полночь. Пустые бутылки, как немые свидетели нашего веселья, выстроились вдоль стены, а воздух стал густым от табачного дыма и дурацких шуток. Когда градус опьянения достиг той золотой середины, где все кажутся себе гениями, я громко хлопнул ладонью по столу:
"Так, хватит болтать! Все ко мне – будем рушить экономики в Монополии!"
Это была наша традиция – пьяная Монополия. Игра всегда превращалась в кровавую битву без правил, где бумажные деньги летали по комнате, а оскорбления лились рекой. В этом году мы даже завели специальный "позорный список" для особо коварных игроков.
Фигурок на всех не хватило, поэтому разделились как всегда: я с Венерой (она отвечала за финансы, я – за стратегию), Юля с Васей (что было сродни игре с самим собой), а Лёша – наш вечный одиночка. Особый шик был в том, что ровно месяц назад он поставил меня на колени финансово в этой игре, и с тех пор я мечтал о мести.
Кости только застучали по столу, как вдруг снизу раздался резкий лай Спота – его обычное "гости пришли". Все замерли. В нашем доме в такой час никто не появлялся просто так.
Я встал из-за стола, слегка пошатываясь от выпитого. "Пойду посмотрю, что там случилось", – сказал я, стараясь звучать непринуждённо, хотя в груди уже