который прижался к её ноге.
*"Пять лет. Пять лет я учился читать её молчание. Но это… Это новое даже для меня."*
Тиканье старых часов на моей руке вдруг стало оглушительно громким. Венера стояла неподвижно.
"Зачем она приехала?" – голос Венеры прозвучал низко и опасно, будто предгрозовое гудение проводов. И опять её пальцы сжали перила так, что лаковое покрытие затрещало.
"Я не знаю," – ответил я, разводя руками. – "Я её не звал. Возможно, Леша…" – мои слова повисли в воздухе
Венера резко выдохнула через нос, её ноздри дрожали:
"Ох уж этот Леша…" – в её голосе звучала такая горечь, будто она пробовала неспелый гранат.
Наверху грохнули фишками, раздался взрыв смеха – праздник продолжался без нас. Венера резко выпрямилась, смахнув невидимую пылинку с платья:
"Всё. Идём наверх." – Её каблуки застучали по ступеням с такой чёткостью, будто отбивали секунды до взрыва.
Я задержался на мгновение, глядя, как её силуэт растворяется в полумраке лестницы. *"Какой кошмарный вечер… Она никогда не злилась так открыто…"*. Спот ткнулся холодным носом мне в ладонь, словно чувствуя мои мысли.
Мы поднялись наверх, где царила атмосфера неестественно оживлённого веселья. Аня, сидя в центре дивана как королева на троне, размахивала бокалом, рассказывая очередную историю. Вино в её бокале плескалось, оставляя красные брызги на скатерти – будто кровавые следы её слов.
"…и больше мы так не делали," – закончила она, закатывая глаза с преувеличенным ужасом. Гости дружно засмеялись, но смех звучал натянуто, будто все чувствовали напряжение между нами.
Венера села на самый краешек дивана, её поза напоминала сжатую пружину. Я занял место рядом, случайно задев ногой Спота – пёс вздрогнул, но не отошёл, упёршись взглядом в Аню.
"Паша, а помнишь, как мы в детстве вызывали духов?" – внезапно обратилась ко мне Аня, её голос стал сладким, как прокисший мёд. – "Пиковую даму, Гоголя… всех подряд!"
"Особенно Гоголя," – ответил я, стараясь говорить нейтрально. – "Мы втроём с тобой и Юлей забрались в сарай, зажгли свечи… А потом я поднял глаза и увидел на потолке чёрное пятно," – продолжил я, наблюдая, как тени от свечей на стене начинают принимать странные очертания. – "Заорал так, что родители сбежались на мой крик."
В комнате вдруг стало тихо. Даже Спот перестал дышать. Аня улыбалась, но её глаза оставались холодными, как лезвие ножа.
"Жуть…" – Юля вздрогнула, непроизвольно прижимая руки к груди. Её пальцы сжали кулон в форме креста – привычный жест, когда она нервничала. В свете лампы её лицо казалось бледным, почти прозрачным.
Я невольно усмехнулся, наблюдая за реакцией гостей:
"Да мы тогда обделались со страху," – мои пальцы сами собой постукивали по колену в ритме давнего испуга. – "А оказалось, что это пятно на потолке было всегда. Просто масляная клякса, а не призрак."
В комнате повисло неловкое молчание. Даже свечи перестали мерцать, будто затаив дыхание.
"Во