а может быть, и в сорока шагах от повозки полыхающий двухэтажный домик с мансардой. Дом находился в конце кривой улочки, убегающей к морю. Языки огня выстреливали из узких окон. Трещало пламя. Напротив горящего строения сгрудилась галдящая толпа. Женщины крестились, плевались, а самые отчаянные тащили ведра из соседних домов. Цепочка потных мужчин протянулась от морского берега к пожарищу; ведра стремительно передавались из рук в руки.
Дюк обнаружился под самыми окнами рядом с тремя рыбаками, баронами, ландграфами или точильщиками ножей, трудно было утверждать, поскольку торсы у всех были оголены. Четверо держали четыре угла пухового одеяла, а дюк что-то кричал, задрав голову.
Йерве узнал его по росту и осанке, и выскочил из повозки.
– Я же приказал вам оставаться на дороге!
– Мадам де Шатоди в доме?! – с волнением воскликнул Йерве, пропустив упрек мимо ушей.
– Она закрылась в мансарде, – ответил дюк, указав на крышу, еще не тронутую огнем, – и паникует. Она не одна, с ней еще какая-то женщина.
Пятна в круглом окошке ничего не сообщили Йерве, но сквозь треск и шум он услышал знакомый возглас:
– Мне не спастись! Я мертва! Же сюи мор!
– Прыгайте! – орал дюк. – Высота всего в десять локтей! В третий раз повторяю вам, Джоконда! Клянусь дьяволом, четвертого не будет, и я сам залезу в дом!
– О! – вскричала хозяйка горящего дома. – О, неужели вы так поступите ради меня, сир?
– Нет! – вдруг раздался сверху незнакомый Йерве женский голос. – Не надо рисковать жизнью из-за нас!
– Но мы разобьемся насмерть! Я погибну! – заламывала руки Джоконда.
– Я спрыгну! – решительно заявила незнакомая Йерве женщина.
– На счет «три»! – крикнул дюк и отошел на шаг.
То же самое проделали и трое других неопознанных мужчин рядом с ним. Одеяло растянулось.
– Раз. Два. Три!
Что-то вылетело из окна, и приземлилoсь аккурат посередине отпружинившего одеяла, которое тут же опустили на брусчатку.
Дюк подал руку незнакомке, но она стремительно поднялась с земли, не воспользовавшись помощью своего спасителя.
– Благодарю вас, господа, – сказала женщина, прижав ладони к щекам, будто пытаясь удостовериться в собственной целостности, и тут же задрала голову к крыше. – Джоконда, прошу тебя, не медли, прыгай! Видишь – я цела! Значит, и тебе ничего не грозит.
– Ах! – вскричала мадам де Шатоди, словно была не рада такому заверению. – Какое недостойное женщины безрассудство! Эде муа, монсеньор!
– Эн! – загремел дюк.
– Но, се не па поссибль!
– Де!
– Мон дье!
– Труа, мадам!
Одеяло поймало Джоконду, которая раскинулась на нем, распростав руки, и лишилась чувств.
– Черт подери! – вскричал дюк. – Этого еще не хватало.
Выхватил ведро из рук рядом стоящего тушителя огня и окатил водой Джоконду.
Действие оказало беспромедлительный