жизни здесь?
Играющая невдалеке музыка становилась все громче. Лина вдохнула запах свежей выпечки вперемешку с попкорном, отмечая, как город принарядился к празднику: тут и там висели разноцветные флажки, деревья и карнизы обвивали гирлянды. Она направлялась к Поляне Семи, где ежегодно организовывали этот праздник. Там ее уже должен был ждать Джейк. Она на это надеялась, ведь без него ей там делать нечего.
Несложно было предугадать реакцию тети Лесмы на то, что воспитанница захотела отметить со всеми «День Основания» (как называли его местные), да ещё и непременно в компании Джейка. Лина искренне не понимала причину такой глубокой неприязни опекунши к ее другу. Несколько раз попытавшись расспросить об этом тетю, Лина так и не получила внятного ответа. Та отмахивалась общими фразами вроде «плохая компания», «не тот, с кем стоит дружить» и тому подобное.
Лина не находила в общении с Джейком ничего опасного для себя, поэтому списывала такое поведение тети на излишнюю тревожность. Она слышала, что говорят люди. После потери семьи Лесма тронулась умом, ушла в отшельники и долгое время твердила о каком-то проклятии, нависшем над городом, которое настигло и ее семью.
Со временем стало легче, и тетя Лесма, казалось, пришла в себя.
Но в такие моменты, как сегодня, Лина начинала в этом сомневаться. Несомненно, тетя не хотела, чтобы Лина посещала сегодняшний праздник, и всячески ее отговаривала. А перед самым выходом, когда невнятные аргументы на вопрос: «Почему?» закончились, тетя выпалила, огорошив Лину: «В этот день всегда кто-то умирает».
Опешив, Лина отпустила ручку двери и повернулась к тете.
Нет, она вовсе не считала тетю сумасшедшей или душевнобольной. Всего лишь пожилой женщиной, получившей от жизни удар, от которого она не смогла оправиться. Вот и уверовала в старые сказки о чудовищах и проклятиях – а кого еще ей винить в случившемся?
После они сели и спокойно поговорили. Тетя упорно отказывалась пояснять свои слова, бормоча что-то про то, что Лина не поймет, и сама она об этом толком мало что знает. Тогда Лина повторила, что видимых причин оставаться дома «в безопасности» у нее нет, и поэтому она всё-таки пойдёт. Для ее спокойствия Лина пообещала, что вернётся не поздно. Лесма тяжело вздохнула, но больше ничего говорить не стала.
Поляна Семи предстала перед Линой в самом разгаре торжества. Тут и там пестрели разноцветные гирлянды и фонарики и громко играла музыка, но здесь собрался, кажется, весь город, так что из-за галдежа ее было почти не разобрать. В воздухе витали смех и радость. Веселящиеся дети носились и визжали, а взрослые оживленно болтали.
Лина протискивалась через гурьбу людей у входа, ища глазами Джейка. Вдруг кто-то толкнул ее так, что она оступилась. Обернувшись, Лина едва успела заметить темноволосую девушку, из-за которой едва не упала. Та извинилась, мельком заглянув Лине в глаза, – и этот взгляд ей отчего-то не понравился – и исчезла в толпе. Почему ей показалось, что незнакомка сделала это нарочно?
Лина быстро забыла об этом, добравшись до более свободного пространства. И вот она увидела,