Тёплое солнце, прохладный ветер, пиво на лавочке? У меня не было чёткого образа. Весна – это просто абстрактное спасение. И чем больше я в это фанатично верил, тем сильнее укреплялся во мне страх грядущего разочарования. Лучше, чтобы весна вовсе не наступила, чем не такая, какой я её себе представлял.
Я гулял один по городу и слушал музыку. Можно ли сказать, что я любил гулять или слушать музыку? Вряд ли. Скорее, я не любил бывать дома с бухающими родителями, а потому мои скитания могли происходить в любое время суток. О чём я думал в такие моменты? Сложно сказать. Ком из идей, образов и цепочек мыслей обо всём подряд. Рассуждения о великом могли перетекать в бытовые планы и сменяться затем абстрактными концепциями. Но ком – это слишком громкое слово, которое может ввести в заблуждение. Точнее будет сказать, что это был комочек мыслей в необъятном вакууме пустоты. Я бы не назвал себя скудоумным, однако, в то время, зачастую, я ни о чём не думал вообще. Порой мне хотелось с кем-то о чём-то поговорить. Но я не понимал, с кем и о чём. Да и вообще, слово «хотеть» неуместно. Я ничего не хотел. Были лишь подсознательные потребности. Общение было одной из таких потребностей.
Отдельно стоит сказать, что у меня не было ненависти к миру или к самому себе. Но одна мысль плотно проникла в моё мировоззрение. Хотя проникла – это неправильное слово. Я эту мысль не подцепил, и мне её никто не навязывал. Она образовалась сама по себе и с каждым днём крепла всё больше и больше, как опухоль. Кратко эту мысль можно сформулировать так: «оно того не стоит».
Пошёл лёгкий снег. Я наблюдал за падением снежинок. Если снежинка падала на пятно снега, то становилась его частью. Если она падала на дорогу, то тут же таяла, неминуемо стекая в лужу. Почему-то эта картина откликалась в моей душе. Стать частью целого или раствориться? Есть ли вообще в этом разница? Раньше я бы отверг оба варианта. В прошлом мне бы хотелось, наверное, стать той снежинкой, которая сможет основать новый сугроб или новую лужу. Но в тот момент оба варианта мне были чужды, потому что мне и то и другое было одинаково безразлично. Я не хотел делать выбор, хоть и понимал, что вечно кружить в воздухе не получится. Но тогда, той зимой, я не хотел делать выбор.
Этот район города назывался: «Медные Лужи». Тут прошла вся моя жизнь. Учитывая, что медь в Невишке никогда не добывали, видится мне, что наши предки так ласково и завуалированно назвали всю ту грязь и говно, которое приходит с наступлением зимы.
Что же такое Медные Лужи? Район на северном склоне одного из холмов Невишка. Панельки разных размеров, несколько бетонных монументальных высоток, о каждой из которых я думал, как о потенциальном месте для суицида, и хитросплетение дворов и закоулков, застывших во времени. Тут царил вечный упадок.
Странное ощущение охватывало меня, когда я бродил по этим местам. Несмотря на их однотипность, каждый двор и закоулок демонстрировал свою неповторимую и уникальную убогость. И это, странным образом, вдохновляло. Мне было комфортно бродить по этим улицам, равно как и бродить в своей голове. Я чувствовал себя не просто растворённым в этой среде, я был самой настоящей её частью.
Раздался звонок. Я бы не сказал, что он нарушил тишину, поскольку откуда-то из-за домов постоянно доносился звук проезжающих машин, а вокруг вечно сновали воркующие голуби. В это мгновение я осознал, что музыка в наушниках уже давно не играла. Звонок заставил меня испытать лёгкую дрожь по телу. Меня вызывал мой друг Сёма. Я не успел взять трубку. Открыв телефон, я уже получил сообщение:
Переписка:
– Здаров, ты на медных?
– Да
– Посидим?
– Можно
– Го тогда у нас во дворе через 30 минут?
– Ок
Я договорился о встрече. Моё чувство единения со средой пропало. Ещё минуту назад я был рассеян по всем этим дворам, хаотично скитаясь. А теперь я будто материализовался в конкретной точке. Я сразу же вспомнил случайное видео о суперпозиции электронов. Вот электрон везде и нигде одновременно. Ему хорошо. Он свободен. Но эта идиллия продолжается до тех пор, пока какой-то злоебучий учёный не решит пронаблюдать несчастную частицу. Теперь у неё появилось конкретное положение в пространстве и конкретное направление движения. Мне было слишком комфортно, будучи частью общего неопределённого, чтобы от этого отказываться.
Спустя время мы пересеклись с Сёмой и молча пошли вверх по бульвару, который связывал самые ключевые места Медных Луж. Пройдя метров сто, я решил, что пора заговорить:
– Сём, ты ж вроде хотел у нас во дворе посидеть?
– Да я подумал, что в парке получше будет. Там, может, ещё ребята подсосутся, – Сёма, как всегда, заранее всё распланировал.
– А ты им звонил?
– Глеба не надо звать, он всегда готов. Егору звонил, тот пока занят, сказал, может, позже выйдет. Леонид сказал, что будет через час.
Я ничего не ответил. Действительно, Сёма опять заранее обо всём позаботился с присущей ему активностью.
– Пошли энергосов возьмём и в парк? – Сёма резко остановился и указал большим пальцем на магазин позади себя, –