ей выскажешь… Затуши по-хорошему, очень прошу.
Руфин, не планируя что-то менять, отправил в сторону коллеги колечко из дыма.
– Я не сено курю, а сигареты высочайшего качества. Кажется, это последняя поставка перед тем, как железная дорога начала забастовку. Со мной поделились по великому блату… Да что ты, как подросток, в самом деле. Даже попробовать не хочешь? Курево добавит солидности твоей новой должности.
– Да иди ты! – буркнул Алек, хмурясь лучезарной улыбке из-под напомаженных усов. Уллия недовольно скривилась:
– Старший по званию тебя попросил. Неужели ты даже сейчас препираешься?
– По званию может и старший, а на деле-то – родной цыпленочек, выкормленный отцом в моем скромном лице… Уж прости, Алек, без обид?
Алек не ответил. Так и не решив, что нервирует его больше: скрип стула, перепалка или запах сигаретного дыма, он на правах главного следователя пробурчал что-то важное и скрылся в кабинете капитана. Звуки притихли, все равно просачиваясь через плотно закрытую дверь, но жить стало легче. Алек отхлебнул очередную партию кофе из огромной кружки, больше похожей на супницу, поморщился: он пил только сладкий кофе, но в этот раз забыл насыпать привычные три ложки сахара. Он оценил ситуацию в соседней комнате, махнул рукой и устроился на гостевом стуле. Покосился на кожаный и комфортный стул капитана, но не рискнул. Казалось, она шестым чувством узнает про несанкционированное вторжение и оттаскает за уши, как нашкодившего котенка.
На столе лежал напечатанный машинисткой отчет по перестрелке, копию которого Варрон увезла с собой.
“Надо подшить в архив”, – лениво подумал Алек, не торопясь выполнять план. Притянул к себе бумаги, пробежался глазами.
Алек не любил участвовать в облавах: как у сына Дома Оленя, у него был острый слух, резко реагирующий на оглушающие звуки выстрелов. Дарованные легендарным первопредком интуиция и чутье на опасность отдавали комом в солнечном сплетении и резким выбросом адреналина: он легко мог понять куда бежать, двигался быстрее человека, быстро отзывался на любой звук, отблеск света и запах. После таких приключений Алек всегда боролся с бессонницей и ломотой в висках, отходил несколько мучительных дней. При этом его образ жизни, кофе и алкоголь никак не помогали, лишь удлиняя восстановление, но отказаться от них Алек не мог – тогда жить было совсем невыносимо.
В ту ночь в порту он, Лукро, Руфин и отряд полицейских окопались вокруг доков, точно там, где указал информатор. Покупатель Гранулы опаздывал. Продавцы волновались, переминаясь с ноги на ногу. А потом тот, что стоял в центре, долговязый, в широкополой шляпе, неожиданно дернулся в их сторону. Револьвер уже был в его руке, когда кровь Оленя наконец взыграла в Алеке. “Нас заметили!” – бросил он, но фраза была слишком длинной. На последнем слоге пуля уже достигла места схрона и разбилась о бетон. Руфин ответил первым, следом Лукро и сам Алек. Оперативники поддержали их буквально через доли секунды. Продавцы действовали