увидел по пути приходящее в себя тело, ещё не поймавшее координацию, а потому раз за разом падающее лицом в лужу.
– Он сказал что-нибудь по поводу Жнеца?
– Да ничего он не видел…
Некоторое время они ехали в молчании. Радио барахлило, поэтому фоном служили лишь гул мотора, удары утихающего дождя о лобовое стекло и скрип дворников.
– Останови здесь, пожалуйста, – Захар указал на кафе по правую сторону от дороги.
– А чего не до дома?
Застучал сигнал поворотника, Волхов притормозил, плавно завернул к тротуару.
– Не хочу домой, – пояснил егерь. Злость его улетучилась, сменившись редкой радостью. – Такое дело сделали – отпраздновать надо! Может, со мной?
– Не, Петрович, извини. Я лучше к себе, спать. В последнее время как-то не до пиршеств.
– Понимаю, понимаю. – Захар отстегнул ремень, приоткрыл дверь, даже высунул ногу наружу, но вдруг замер, нахмурился, а затем положил руку на пояс. Он глубоко вздохнул, будто решался на нечто страшное.
– Ты чего? Плохо стало?
– Нет, Игорёк, нет. Просто… – егерь откинул полы куртки, отстегнул ножны и протянул их Волхову. – Вот, возьми.
– Ты чего Петрович?! Это ж твой счастливый нож!
– Бери, бери, – Захар насильно сунул клинок в руки капитана, боясь передумать. – Ты не поверил мне тогда, но это не важно. Он не просто счастливый, а заговорённый. Даже нечистую силу с ним проще будет одолеть. Возьми, Игорь, не обижай старика.
Волхов медленно, с придыханием вытащил нож из чехла. Клинок был заметно источен, но всё ещё тяжёл, а кромка достаточно остра; гарда плотно облегала палец; рукоять, оплетённая кожей, хорошо цеплялась за ладонь. Простое, но надёжное оружие без изысков. В нём чувствовалась необъяснимая сила.
– Спасибо, Захар Петрович, – Волхов не мог оторвать взгляда от подарка. – Он… это очень…
– Знаю. Молчи, – егерь явно с тяжёлым сердцем прощался со своим оберегом. – Лучше запомни мои слова и будь готов к самому невероятному, Игорь. Прошу тебя.
Он вышел из машины, тут же припустив ко входу в кафе, чтобы не намокнуть слишком сильно. Волхов спрятал клинок в ножнах, зацепил на ремне и тронулся.
Глава третья. Старая церковь
Ненастная погода заставляла съёжиться одним своим видом. За окном творилась страшное: буйный ветер гнул деревья, разгонял падающий с неба то дождь, то мокрый снег, будто осень с зимой никак не могли договориться.
Закутанный по самую шею мужчина вышел из дверей городской больницы. Тяжёлые створки, теснимые ветром, поддались не сразу, а после с грохотом захлопнулись за его спиной.
Он быстрым шагом засеменил между луж, пока не вышел к небольшому парку. Непогода доставляла массу неудобств: вода застилала линзы очков, отчего приходилось идти чуть ли не по памяти, грунтовая дорожка, освещенная старыми тусклыми лампами, покрылась слякотью, а шелест листвы, скрип гнущихся ветвей, свист попавшего в ловушку деревьев ветра перебивали собственное дыхание.
Хотелось как можно скорее добраться до дома, очутиться