тебе хоть раз операцию делали?
– Да, и не один раз.
– Тоже аппендицит?
– Нет, аборты.
– Серьёзно? Ты убивала детей?
– Каких таких детей? Плод до рождения – не человек, иди спать, не морочь мне голову.
Но она не могла уснуть, поэтому решила поиграть в расстрел шариков, чтобы отвлечься от тягостных мыслей, но они только усиливались. Её мама – убийца? Да Лера и подумать не могла, что её мама убила точно таких же, как она. То есть, две сестры выжили случайно, просто потому, что удачно сложились обстоятельства, поэтому мама разрешила им жить. Ещё есть обследования, которые делают беременным, чтобы в случае болезни ребёнка его убить. Уснуть Лера смогла только к двум часам ночи.
Нарушения витальности проявляются чаще всего в расстройствах удовлетворения потребностей, слишком слабо или слишком сильно: анорексия или обжорство, бессонница или сонливость… Человек подсознательно хочет или себя заморить, или в чём-то забыться. Ему не дорога жизнь, он может нарушать правила безопасности.
Леонова всегда была совой. Родители не думали о режиме: им самим нравилось допоздна засидеться. Ничто её не радовало, если начиналось с утра. Даже радостное событие портил ненавистный утренний подъём. В выходные просыпалась в десять, раскачивалась до одиннадцати. Не могла пойти гулять, если не сделает что-то нужное и не почитает, поэтому прогулка была с четырёх до шести. Иногда никак не могла собраться, поэтому шла на улицу в семь, а иногда и вообще целый день проводила дома. Пустой день она пыталась догнать, чтобы не так тоскливо было ложиться спать, не сделав ничего полезного. Но от безделья так же уставала и вечером могла только смотреть всякую ерунду. Пробовала заводить будильник, но без толку. Ну, решит завтра встать в восемь. Вот двенадцать часов – пора спать, Лера думает: ещё посижу, можно и поменьше поспать. Через час думает: ладно, шесть часов – тоже нормально. Ещё через час: можно и пять часов сна. Утром будильник выключает. Просыпается в десять, думая досмотреть сон. Просыпаться не хочется, но хватит уже нежиться.
Иногда вообще просыпалась в час-два дня, тогда мучила тоска из-за потерянного дня.
В будний же день Лера постоянно переводила будильник. Встать надо было в семь, но она раз за разом нажимала заветную кнопку отсрочки. Семь десять, семь двадцать, семь тридцать…
– Лера, вставай! Опоздаешь, двойки получишь.
– Ещё пять минут поспать!
– Эти пять минут погоды не сделают. Ты за них не выспишься, зато опоздаешь.
Каждое утро перед школой Лера так торговалась. Каждый раз ей казалось, что мама её победила, отправив в школу, и хотела, чтобы хоть раз её пожалели и оставили дома. Она завидовала жаворонкам, думая, что это врождённое.
А на этаж выше Леры жил восьмиклассник-семейник. Вставал он обычно в шесть, ложился в девять. Что необычного, спросите вы? Дело в том, что шесть часов – это вечер, а девять – утро. Потому и решил после седьмого класса не ходить на уроки – чтобы не вставать. Как только началось