брось! Глядь, что удумала. Я тебе говорил, что в скором времени всё будет. У меня всё получится. Деньги будут, а там и известность придёт.
– И всё-таки очень много ты возлагаешь на свой роман.
– Высокого результата не может быть без высоких амбиций.
На несколько минут совсем замолчали.
– Маша, – нарушил я тишину, – а к нам ночью никто не приходил?
– Что?
– У нас никого ночью не было?
– Когда?
– Часа так в четыре, пять.
Маша поднялась из-за стола, закрылась руками и, вздыхая, ушла к себе. Она плакала.
«Опять напился!» – видно, подумалось ей.
Оставшийся день прошёл спокойно, с Машей я разговаривал мало. От усталости спать лёг рано. Ночью никто не приходил.
18 ЯНВАРЯ
Утром мне стало легче. Мысли в голове были собраны, вечером непременно сяду за работу. Машенька на меня совсем не обижалась после вчерашнего – я ведь не первый год уже завишу от хмельного, и каждый раз за это обижаться на меня у неё не хватило бы сил. Да и за десять лет совместной жизни она прекрасно меня изучила: хоть грешков за мною немало, хоть во многом я пред нею провинился, а всё-таки я от неё никогда не отрекусь – и именно это она ценит во мне более всего. Здесь мне хочется рассказать о том, как зарождалась моя история с Машенькой.
За чутким родительским надзором воспитывался я в селе Отрадном, где получил какое-никакое домашние образование, выучился чистописанию и сформировал свои принципы и предрассудки. Много времени уделялось чтению – читал всё, что попадалось под руку. Дворянина над нами не было – в селе все работали на самих себя, и работа эта также занимала много моего времени; но страница-другая какого-нибудь сочинения Гегеля или Вольтера была желанной умственной наградой за мои физические труды. В десять лет я поступил в гимназию; для этого мы с родителями переезжали в ближайший губернский город и снимали, какую могли, квартиру. К тому моменту родители уже начинали откладывать деньги на дальнейшее моё обучение в университете. По окончании гимназии вернулись в Отрадное, застав там новых соседей – Красниковых. Они приехали из уездного городка и возвели близ нашего дома скромненькую усадьбу. Это-то и приехала Машенька. Её я в первый раз увидел, когда возвращался из гимназии. Помню: проезжаю по селу, а возле дороги сидит тихохонько беленькая девушка да неспешно полощет светлые отцовские панталоны. Красота в ней невообразимая, а сидит так скромно. Какой же был во мне восторг, когда я, будучи приглашён вместе с родителями к Красниковым на знакомство, застал её снова. С той-то минуты и зародилось во мне безрассудное подростковое чувство, позже оно разрасталось и в какой-то момент оно уже охватило меня всего. Я очень много бывал у Красниковых, тайно встречался с Машенькой, и всё только чтобы лишний раз проронить перед ней неловкое тёплое слово и услышать ту же искренность в ответ. Родители благосклонно относились к нашей с Машенькой совсем нескрываемой привязанности друг к другу – потому я был наверно уверен, что родительская воля не станет для нас