грустно молчали, нахохлившись, как воробьи под дождем.
Облачка вкусного пара подымались из котелков, кастрюлек, жестяных консервных банок. Беженцы готовили себе на примусах, керосинках, небольших кострах. У «особняка» из пятиместной палатки, выгоревшей на солнце добела, Новосильцева увидела даже турецкий мангал.
Беженка получила чай на пункте помощи станции
Транссиба. Фото офицера чехословацкого легиона. Осень 1919 год
Снова раздался смех, на этот раз с оттенком неудовольствия: девушка в осенней пелерине, поселившаяся в настоящем дворце из трех крепких снарядных ящиков, хлопнула по руке молодого солдата с забинтованной головой. Тот разместился под навесом из английской плащ-палатки в желто-коричневых пятнах, растянутой на четырех кольях, и только что нарушил границы соседнего владения.
Как же попасть на этот чертов поезд?
И тут будто солнечная искра попала ей в глаза.
Около пыльного куста придорожной облепихи стоял странный господин, явный иностранец. Небольшого роста, чуть выше Новосильцевой, но крепко сбитый и с виду физически сильный, господин своим круглым лицом, южно-азиатскими черными глазами в круглых очках напоминал японца, или, скорее, малайца. А в остальном – европеец. Он был в мундире капитана французской армии, офицерских брюках и в русских высоких сапогах – сильно избитых, но зеркально начищенных. На ремне через плечо у него висела портативная фотокамера фирмы «Кодак». Занимался он не менее странным делом.
Французский малаец медленно, очень осторожно снимал с колючих веток облепихи прозрачные янтарные ягоды, долго нюхал каждую. Потом неторопливо клал её в рот и медленно жевал, чуть морщась.
Однако не солнце сверкнуло в глаза Новосильцевой, а искрящееся великолепие высших орденов Российской империи и королевства Бельгии на груди любителя облепихи.
Сиял высший бельгийский Орден Короны – звезда из пяти концов мальтийского креста. Русские награды впечатляли больше. Два офицерских Ордена Святого Георгия четвертой степени, Святой Станислав, Святой Владимир с мечами, дающий награждённому право на потомственное дворянство. И даже Орден Святой Анны. Были еще у капитана и ордена других стран – Новосильцева их не знала.
Похоже, франко-азиатский кавалер приготовился к какому-то торжеству: обычно, на каждый день, военные носили скромные колодки с орденскими лентами.
Новосильцева поколебалась и решительно шагнула к сверкающему господину.
– Hallo, mijn Heer Grondeys! – весело сказала она.
Тот резко обернулся к ней, потом едва заметно, но вполне учтиво поклонился:
– Hallo, gerespecteerde mevrouw! Kennen wij elkaar?
– Nietecht.25
– Но вы меня знаете?
– Я о вас знаю. Правда, немногое. Хотелось бы побольше.
– Понятно, – кивнул капитан. – Вы читали мои статьи.
– Ваши статьи очень интересные. Но о том, что мне про вас известно,