Как ты там? Взойти-от можно?
– Можно, – снова откашлялась Новосильцева и продолжила уже почти нормальным голосом. – Да, я звала, заходите, пожалуйста.
Звякнув, поднялась щеколда. Низкая дверь приоткрылась, просунулась сначала голова, русая, стриженная в скобку. Потом показался крестьянский парень лет восемнадцати – в светлых холщовых портах, босой, в выгоревшей полотняной рубашке.
– Я взойду? – спросил и переступил порог.
Оба молчали, рассматривая друг друга. Новосильцева отметила необычно яркие синие глаза парня – даже в полутьме видно.
Наконец парень заговорил чуть смущённо:
– А я за лошадью шедши, слышу – голос будто подался, нут-ка гляну. Уж который день спишь.
– И сколько же я проспала?
– Да, считай, с неделю, – оживился парень. – Маманя тебя маком поила, так хвороба легче уходит. Ну, значит, надо маманьке сказать. «Пора, грит, барышне оклематься, а то как бы хуже не стало». Не стало, знат?
– Мне хорошо. Будто только родилась, – улыбнулась Новосильцева.
Парень хмыкнул, довольный:
– Была чуть не помёрла. Хорошо, папаня успел привезти. Маманька у нас знахарка. Да ты не бойся, не ведьма, просто травы знает, всех в округе лечит. С молитвою.
– Как же я могу бояться? – возразила Новосильцева. – Своей спасительницы? А кто хозяин?
Парень переступил на месте.
– Папаня у нас хозяин – кто ещё. Он тебя привёз, – повторил парень. – Только знай сразу: строгий он у нас, потому как ещё и начётник.
– Начётник? – задумалась Новосильцева. От кого-то она недавно слышала это слово.
– Мы древлеправославные, – скромно, но с достоинством пояснил парень. – У нас вера истинная. Как издревле отцы церкви, святые и мученики заповедали. Мы Христу молимся, а ваши попы московские – раскольники, жеребячье племя, пьяницы, Антихристу молятся. Вот митрополита у нас нет своего, чтоб попа назначить. Потому мы беспоповцы. Папаню нашего мир выбрал службу править, молитвы читать, судить, если надо. И крестить, и причащать, и хоронить.
– И указы Синода не признаете? – спросила Новосильцева, что-то вспоминая.
– Не признаем – они ж раскольники. И царску власть тоже, и колчаковску признавать не могём, потому как белые тоже от царя, стало быть, от Антихриста. А что, вправду красные царя расстреляли? Слыхала?
– Слышала. Правда, – она теперь все вспомнила, что рассказывал Яковлев.
– Давно надо было с ним. Ничего, дай срок, и Колчака с белыми погонят, и чехов с казаками.
– Вы что же, верите красным? – с трудом улыбнулась Новосильцева.
– Ну, как… – парень почесал в затылке и вздохнул. – Землю обещают. И попов с белыми генералами прогнать.
– Обещать можно что угодно. Важно, что потом.
– Как почнут давать – вся Расея за них станет. И мы. Не забоишься таких? Ты ж, вроде, из господ, из владельцев. Страшно?
Она улыбнулась свободнее.
– Нет