и вот почему за её спиной шептались. Видеть вновь дядю, о котором у неё остались пусть смутные, но не самые хорошие воспоминания, девушка хотела так же, как и принять постриг. И это не укрылось от внимательного взгляда настоятельницы.
– Не бойся, дитя, – настоятельница накрыла ладонь девушки своей. – Твой дядя просил не говорить тебе, но я тебя успокою. Он нашёл тебе мужа, это уважаемый и не бедный человек, тебе очень повезло. Русские ещё не скоро доберутся до их аила, ты будешь в безопасности.
Гаянэ покорно кивнула, но вместо радости на неё навалилась безнадёжная тоска. Конечно, она догадывалась, что её однажды ждёт замужество, но вот так сразу, жить с незнакомым мужчиной, который раза в три старше её…
Нет! Она этого совсем не хочет!
Она подняла взгляд на настоятельницу, но та поняла все по-своему.
– Мне тоже жаль расставаться с тобой, дитя, – настоятельница ласково взяла ладони девушки своими. – Я очень хотела, чтобы мы с тобой были близки. Но теперь ступай. Сегодня твой последний день у нас. Скоро вечерняя молитва, мы все должны подготовиться.
Гаянэ кивнула, дала настоятельнице осенить себя крестом и поцеловать в щеки и торопливо покинула келью. Душа девушки была в полном смятении, но одно Гаянэ знала точно: жить с нелюбимым старым мужем она не станет.
Час до вечерней молитвы Гаянэ провела в душевных терзаниях и вступила в общий зал, где собрались все сестры и послушницы, в полном смятении. Каменные стены зала освещали масляные светильники, а перед алтарём горели свечи.
Но состояться молебну было не суждено.
Настоятельница только успела объявить, что завтра Гаянэ покидает их обитель, как раздался шум, и в распахнувшиеся двери стали быстро входить люди в военных мундирах. С ними было двое мужчин в черных кожаных куртках с нашивками на воротничках.
– Всем стоять! – один из мужчин в чёрной коже, брюнет с небольшими усиками, остановился у алтаря. – Вы все арестованы по обвинению в антисоветской пропаганде. Всем разойтись по своим комнатам. Быстро!
Гаянэ ничего не понимала, а её уже подхватил под локоть белокурый и голубоглазый военный в такой же чёрной кожаной куртке.
– Идём, – он потянул девушку к выходу. Онемевшая от испуга, Гаянэ покорно пошла за ним. Военный вывел её в коридор.
– Где твоя комната?
Гаянэ покорно показала направление, тщетно пытаясь поймать платок, который укрывал волосы. Платок из настоящего шелка – подарок дяди к совершеннолетию, – сполз на плечи, и косы рассыпались по плечам и спине.
– Ты не монашка? – военный остановился, поднял подбородок девушки двумя пальцами и заглянул ей в лицо. Теперь Гаянэ смогла рассмотреть этого человека как следует.
Длинное, обветренное лицо, с пролёгшими складками от когда-то перебитого носа к сухим поджатым губам. Старый белый шрам на левой щеке, льняная прядь, упавшая на высокий, с продольными морщинами лоб. Брови сурово сведены, а под ними совсем не должные находиться на таком лице светлые глаза совершенно невероятной,