благородства есть примеры,
Любви к твореньям красоты,
Умение ценить шедевры
И поощрять творцов мечты.
Славна и знаменита этим
Медичи знатная семья,
Отцы это привили детям,
И продолжали сыновья.
И знали мудрые банкиры:
Чтоб след оставить свой в веках,
Переплести им надо имя
С тем, что пребудет жить в сердцах.
Прошло тому с десяток лет,
Погиб Джулиано при восстании,
Ушёл Лоренцо меценат,
Последний отпрыск был в изгнании.
И власть семьи пришла в упадок,
Правление взял Савонарола,
Монах-аскет, доминиканец,
Был веры яростный поборник.
Чернец неистовым погромом
Принёс Флоренции «Судный день»,
Грозил он молнией и громом
Всем, кто к искусствам тяготел.
Он звал предать огню творенья,
Что есть пособники греха,
И светские произведенья,
Все, в чём заметна красота.
Всё, что, по мнению монаха
(Кто должен жить в монастыре),
Смущает ум, лишает страха
И дарит радость на земле.
И, проповедь свою продолжив,
На площадь вывел горожан,
И запылал костёр безбожно
Всем тем, что он конфисковал.
Горели книги и картины,
Произведения искусства,
Свирели, лютни, клавесины,
Их струны лопались так грустно.
Сжигались тонкие одежды,
Пылали роскоши наряды,
Горели, плавились шедевры,
И бились зеркала и статуи.
Предал огню, «Костру тщеславия»,
И Сандро сам в порыве яром
Свои картины – мифографии
Исчезли в пламени пожара.
Но тот огонь, что пламенел там,
Где красота вдруг стала тленом,
Пожрав учеников творенья,
Не тронул нежную Венеру.
А через год на том же месте
Сожжён был сам Савонарола,
Народ тот, с фанатизмом тем же,
Волок на казнь его сурово.
Его правление было кратко,
Но в разрушении преуспел,
Пока не отлучил сам папа,
Он натворил немало дел.
Но проповедь его проникла,
В глубины сердца, и сомненьем
Смутила душу живописца,
Чуть не сгубив его творенья.
Казнь тяжело в нём отразилась,
И Сандро, мучимый виной,
Стал постепенно нелюдимым,
Сменив в картинах свой настрой.
И жизнь сменила свои краски,
И постепенно, день за днём,
Угасла яркость его сказки,
Что била трепетным ключом.
Иссяк поток заказов частый,
В картинах изменилась суть,
Едва сводил концы с концами,
Чтобы держаться как-нибудь.
И так обычно происходит,
Коль жизнь стремится под уклон,
На пике мало кто уходит,
Таков привычный есть закон.
И