Взгляд Лены, полный ненависти, тот взгляд, которым она смотрела на него во время «суда» – тревожный звонок, превратившийся вдруг в пожарный набат. До сегодняшней минуты ему было плевать…
– Не знаю. Я уже ничего не хочу. Ничего. Я уже забыла, каково это, что-то хотеть…
Она подтвердила его мысли.
– Вы потеряли жену. Мне очень жаль. Наверное, вам очень одиноко…
– Моя личная жизнь не обсуждается, – он резко осадил её.
Этот внезапный переход, как ведро ледяной воды, остудил его, вернул в реальность. Он был свободен. А женщина, сидя в заложниках в собственной комнате, пыталась ему сочувствовать. Какая глупая ирония.
– Простите меня. Александр, простите, – она снова взмолилась. Александр услышал, как в её голосе дрожат слёзы. Почувствовал себя последней тварью. – Можно я вам просто спою?
Не дожидаясь ответа, она тихо затянула. Александр узнал эту песню с первых слов.
«Не уходи, побудь со мною, Здесь так отрадно, так светло. Я поцелуями покрою
Уста, и очи, и чело»
У Эмилии был удивительный тембр, очень низкий, грудной. Она была рождена, чтобы петь романсы или блюз. Рождена, чтобы её слушали, чтобы ею восхищались. Эмилия казалась ему певчей птицей, запертой в высокой башне, там, где её пение больше никто никогда не услышит. Её голос удивительно правильно скользил по нотам, лишь на верхних он срывался на шёпот – Эмилия плакала или старалась не шуметь.
«Не уходи, побудь со мною. Я так давно тебя люблю. Тебя я лаской огневою
И обожгу, и утомлю».
Слишком пронзительно. Слишком чувственно. Становилось жарко, корпус телефона раскалялся в ладонях, Александр уткнулся лбом в прохладное стекло окна. Он был не в силах нажать на отбой.
«Восторг любви нас ждет с тобою…
Не уходи, не уходи!»
Он впервые опоздал на работу.
Глава 10
Когда он явился в приёмную, секретарша подскочила со стула и, звонко пропев «Доброе утро, Александр Искандерович!», бросилась к кофемашине.
После голоса Эмилии её голос показался ему гудением газонокосилки.
Сосредоточиться не выходило – Александр включил ноутбук и тут же захлопнул крышку. Письма на столе оставил нетронутыми. Вести о скоропостижной смерти его супруги от удара током расползлись быстро, но его не интересовали десятки одинаковых соболезнований.
– Александр Искандерович, ваш кофе.
Секретарша вошла без стука. Поставила поднос. Проходя мимо, как бы невзначай коснулась бедром его плеча. Александр повернулся, посмотрел на неё – её блузка была расстёгнута уже на три пуговицы, а не на две, в чёрном кружеве прозрачного бюстгальтера читался призыв к действию. Алёна тоже, вероятно, очень желала посочувствовать его утрате.
Ощутив на себе его взгляд, она задержалась. Улыбнувшись, притворно стыдливо опустила глаза в пол, красноречиво взглянула на дверь, которую она предусмотрительно закрыла за собой. Алёна молчала, но гудение в голове лишь усиливалось,