– и помнишь лишь обрывки, отдельные яркие части только что виденного.
Так и Ярослав – в дикой круговерти замелькали перед ним в хаосе какие-то лица, то ли знакомые, то ли нет, потом он снова, как наяву, оказался возле Траянова вала. Было время заката, багряная заря разливалась по небу, и, причудливо озарённые ею, бежали по склону встречь ему три девушки. Все три – красивые, такие, что дух захватывает. Они всё ближе, ближе к Ярославу. Вдруг замечает он, что все три имеют одно и то же лицо. То была Анастасия, дочь Чагра. Оторопело застыл Ярослав, развёл в беспомощности руками, наконец позвал, окликнул давешнюю знакомицу:
– Настя!
Ответом ему стал дружный заразительный смех.
– Вот она я! Держи, бери меня! – неслось с трёх сторон.
Схватил Ярослав за руку одну из девушек, самую громкогласную, но вырвалась красавица, отвернулась и… тут заметил с ужасом Ярослав, что нет у неё спины.
«Мавки лесные! – пронеслось в голове. – Завораживают, погубить меня хотят!»
Он попытался перекреститься, но десница словно налилась свинцом и не двигалась. Видел он, что и у остальных девушек отсутствуют спины. Вот все они дружно, взявшись за руки, подпрыгнули и вмиг исчезли, растворились на гребне древнего вала. Только смех их ещё долго стоял у Ярослава в ушах.
…Он проснулся в поту, набожно перекрестился, сел на кровати. Тишина и мрак царили в хоромах. Под дверью негромко похрапывал старый Стефан. Всё было мирно и спокойно, но почему-то в душу вкралась тревога.
Или, в самом деле, дочка Чагрова – мавка, злой дух старых славянских мифов? Господи, что за глупость идёт на ум! Девка-красавица и умом не обижена! Таких поискать ещё средь боярских дочерей – так и не сыщешь!
Приснился сон нелепый, дак что ж, верить ему теперь? Мало ли какая глупость во сне привидеться может?
И уже заныло в тоске сердце: как воротился давеча[89] из Малого Галича, так даже и не заглянул к Чагру в гости. Даже и мыслей о Насте не было в последние дни. Всё заботы: суды, советы с боярами, выезды в сёла.
«Поутру надо собраться к Чагру в хоромы, – решил князь. – Пусть хоть издалека, но погляжу на Настю».
…На дворе Чагра встретили Ярослава обряженные в чёрные платья молчаливые слуги. Тотчас показалась на крыльце и Анастасия – Ярослав обратил внимание на её заплаканные глаза, полные слёз и немого укора.
«Об Акиндине скорбят! А я уж и позабыл о нём! Да как же так?! Человек голову за меня положил, а я…»
С сокрушением глянул Ярослав на свой багряный кафтан. Впору хоть беги отсюда, с этого двора. Но ничего не поделать. Коли уж приехал…
Приложив длань к сердцу, князь наклонил голову.
– Скорблю с тобой вместе, боярышня. Добрый молодец был Акиндин. Ловок был и умён. Большое дело мы с ним справили. Меня защищая, и пал он… – Князь не договорил, стиснул уста, с трудом сдержал неожиданно подступившие рыдания.
Настя положила ему на десницу свою нежную белую руку и слабо улыбнулась. И опять,