какого-то балбеса.
Переживания Чернопута не являлись стенанием неудачника, нет. Не зацепившись за основной писательский союз, он пристроился во вновь образованный. Среди своих был на виду, издавая романы, сочинённые с помощью приятеля, которому приходилось платить из-за нехватки собственного времени. Уж худо ли, бедно ли, но в бизнесе он кое-чему научился, умел вовремя пристроиться к нужным людям, заручиться поддержкой друзей в областной торгово-промышленной палате. А чтобы окончательно быть на виду, надумал создать благотворительный фонд помощи творческим людям, но в своём писательском сообществе пока ничего не говорил о нём, зная, что «гений» Тимофей Семибратов, возглавляющий их союзик, в миг превратится в кровососа, начнёт, как обычно, только с бо́льшим аппетитом, клянчить деньги на творческие стипендии, на издание книг и даже подскажет, с кого необходимо начать этот список: с него, конечно же! А Герману уж так не хотелось кормить этого прихлебателя, что даже как-то грубо заявил:
– Тимофей, да катись ты к бабушке Ядрёне и попроси у неё…
Что именно попросить, Герман не уточнил, и своим грубым советом окончательно настроил Тимофея против себя. Но теперь, как любил говорить, он мог сделать «плеванто» на семибратовских графоманов, из зависти обходивших его стороной, а иногда просто не замечавших. Видя такое к себе отношение, Герман принципиально не уплатил очередной членский взнос, на каждом литературном углу, и не только литературном, дербанил враждебных заединщиков, кем только не обзывая, а недавно и вовсе высмеял в городской газете как явных перерожденцев, мечтающих коварно направить ход истории в узкий тупик, где не развернуться и от неподвижности можно навсегда окаменеть.
После явно оскорбительного выпада Семибратов созвал внеочередное общее собрание, кое-как организовав кворум. Узнав, что готовится его исключение из карманного союза, Чернопут через своего порученца прислал заявление о выходе из него, на что имел полное право, тем самым упредив унизительное событие. Вскоре переманил под новое знамя полдюжины неустойчивых литераторов, пообещав ежемесячную стипендию, создал из них инициативную группу и попросил своего юриста подготовить и оформить надлежащим образом бумаги для регистрации вновь созданной общественной организации «Писатели Заречья». Название звучное и конкретное, не сравнить с прежним тенденциозным: «Высокий стиль».
3
Получив на руки регистрационное свидетельство, Чернопут торжественно объявил, что к тому же является президентом благотворительного фонда, и стало понятно, что первыми обладателями творческих грантов будут зареченские писатели и поэты, а литераторы из «материнского» Сарматова, считавшие Заречье городом-спутником, стали им завидовать. А чтобы не слыть пустозвоном, Герман Михайлович объявил конкурс на лучший рассказ и подборку стихотворений, решив напоследок ещё раз «хлопнуть» дверью. Когда после объявления о конкурсе