– не член жюри, и приличия будут соблюдены. Вот получу премию, тогда на следующий год могу и в жюри поучаствовать.
– Как у тебя всё просчитано. Ладно, не переживай. Для почина хватит и твоей сотки, дело верное.
Поговорив и всё обсудив, они прошли в крытый бассейн, освежились в душе, поплавали, а потом сели за накрытый стол. Выпили коньячку и перекусили, в разговоре уточнили детали предстоящего конкурса. Когда же Валентин обсох и остыл, Герман вызвал для него машину и попросил водителя отвезти гостя туда, куда он укажет.
4
На другой день Чернопуту позвонил Семибратов. Слышать этого толстяка и обжору Герман не хотел, но любопытство оказалось сильнее, и моментально созрел план разговора с недавним недоброжелателем.
– Герман Михайлович, рад, очень рад приветствовать вас и поздравить с прекрасным начинанием! Каюсь, я был не прав, когда уж слишком резко отзывался в ваш адрес… Все нервы расшатал, чтобы удержать в узде организацию. Некоторые прежние расхождения во взглядах мной устранены, и нам ничего не мешает вновь быть любезными друг другу, как в недавние времена… – вкрадчиво говорил Семибратов.
– А я ничего и не помню такого. Как говорится, кто старое…
– Вот именно, вот именно. Поэтому очень хотелось бы поучаствовать в конкурсе. Ведь важно участие, а не победа, я так понимаю?
– Да и победа не помешает, тем более подкреплённая кругленькой суммой. Правда, сам конкурсом не занимаюсь, а ведёт его известный тебе Подберёзов. Посылай ему на электронную почту, указанную в объявлениях, а я, так уж и быть, если ты не злопамятный и с понятием, замолвлю за тебя словечко.
– Спасибо, дорогой человек! Я всегда знал, что ты настоящий. Злопамятные – это слабаки. А ты – сила, воин!
– Ну, перестань. Не об этом сейчас речь. Надо думать, как прославить наших писателей, чтобы о них знала вся страна, весь мир!
– У нас уже есть такой – лучший поэт Азии!
– Ага, лучший поэт Азии и пустынных окрестностей… Это мы знаем, так что не будем об этом, мы не из тех, кто любит бросаться высокими словами. Свяжись с Подберёзовым. Он всем пример подал: уже внёс деньги в фонд, но и ты не теряйся!
– И сколько же нужно внести?
– Пол-лимона внесёшь – и будешь на коне!
– Не, такой подход не годится. Никакая мне тогда премия не нужна!
– Смотри сам, неволить не могу…
– Ладно, ты меня тоже извини… – и положил трубку.
Не успел Герман подумать: «Вот скупердяй», как раздался звонок от Семибратова, и он негромко, и через силу промолвил:
– Ладно, согласен… Пару сотен как-нибудь завезу.
– Вот это другой разговор! – не показывая радости, по-деловому похвалил Герман Михайлович.
Разговор с Семибратовым рано или поздно должен был состояться. В этом Чернопут не сомневался, зная его, всегда держащего нос по ветру, не упускавшего малейшей возможности поживиться. Это и хорошо, что позвонил и тем самым, настроил на иронично-шутливый лад.
Весёлые