Герман с Подберёзовым, но давнюю обиду помнил, когда тот прикарманил его деньги на издание книги, сославшись на дефолт, хотя до дефолта было полгода. Денег у Чернопута тогда имелось не густо, поэтому и обидно показалось остаться в дураках. Но он никогда не показывал обид, а это совсем плохо для обидчика, если обиженный молча ждёт подходящего случая, чтобы расквитаться. Поэтому теперь, когда в фонд стали поступать значительные суммы от меценатов, Чернопут по-настоящему всё вспомнил.
– Литературный конкурс решили учредить. Чем не подходящий случай, чтобы отличиться. Сам же знаешь, что в наше время необходимо везде «светиться» и уметь подать себя, и, конечно, помогать творческим людям. Думаю, ты вполне можешь возглавить его. На днях читаю в газете, что один из семибратовских стал лучшим поэтом Азии! Вроде ранее и не слышал о нём, а его, оказывается, весь мир теперь знает.
– Есть такой… Пятиминутка, сквозняк! Насмотрелся я на них.
Двадцать лет почти вёл конкурс в городской газете. И что-то не нашёл для себя особой пользы. Зато недоброжелателей нажил массу. Ведь все, кто ни пришлёт работы на конкурс, почему-то считают, что непременно именно их необходимо осчастливить, а не понимают того, что на мне чисто техническая роль: принять работы, подготовить к печати, если они достойны этого, а в конце года раздать жюри, чтобы его члены голосованием определили победителя.
– Ну, это обычная практика!
– Обычная. Да не совсем. Да и меньше становится соискателей, потому что премия в газете копеечная, а в последние годы она и вовсе иссякла.
– У нас другие возможности. Миллион можно получить!
– Значительная сумма. Из-за такой как раз все и передерутся.
– Это и хорошо! Ты сразу окажешься на виду, сразу станешь уважаемым. Ведь принцип «я – тебе, ты – мне» никто пока не отменял.
– Поздновато за славой гоняться.
– Ладно-ладно, не ворчи. Славы не бывает много. Да и не бесплатно будешь работать. К тому же, к тебе будет совсем иное отношение. В поездки начнут приглашать, в президиумы, а уж на рыбалку и шашлык-машлык – это само собой. В первый год миллион не обещаю, а на будущий, думаю, не будет препятствий. А вот сотенку к редакторской зарплате, считай, уже имеешь в кармане.
– Можно, конечно, поработать… – сдержанно улыбнулся Подберёзов. – Весной начать, а осенью подвести итоги.
– Ну и чудак же ты! Да за два-три месяца никто толком и не узнает о конкурсе. Но если запустить его сейчас, то к следующей зиме сполна успеем насладиться вниманием и любовью соискателей.
– Все они хороши, особенно лауреаты. Когда объявят итоги, на другой день забывают о конкурсе и его координаторе, а уж жюри им и вовсе ни к чему. Знаем, проходили. Иной лауреат, отхватив деньгу, даже ждёт угощения, как один мордоворот из нашей области, а заезжий сибиряк стаканом чая отделался. И дело не в выпивке или богатом застолье, нет. Мужики же мы! Разве плохо отметить премию и выпить совместно по рюмашке-другой,