с белыми, почти прозрачными волосами. Его глаза смотрели куда-то в пустоту.
И тогда он заговорил.
– У мамы Васьки были духи "Сирень весны", – безжизненным голосом сообщил мальчик. – Она ставила их на третью полку слева. У окна.
Старая женщина всхлипнула. Прикрыла лицо дрожащими руками.
– Я… я помню… я же никогда… – прошептала она. – Но я помню!
Александр замер.
Что-то было не так.
Очень не так.
Вдруг мальчик поднял голову. Его взгляд встретился со взглядом Круглова.
– Ты тоже слышишь, дядя? – спросил он.
Вопрос застрял в воздухе, будто капля масла в воде.
Александр почувствовал, как по спине пробежал холод.
Он хотел ответить "нет", хотел отшутиться, но в голове, словно гвоздём, вбилась чужая мысль:
"Ты боишься смотреть в зеркало. Ты знаешь, что там не ты."
Он вздрогнул.
И в этот момент что-то в доме изменилось.
Мебель будто сдвинулась. Тени стали длиннее. В воздухе запахло палёным проводом.
Александр рефлекторно шагнул назад. Сердце билось в горле.
– Всё началось три дня назад, – прошептал Витька, подходя ближе. – Сначала лёгкая дрожь в руках. Потом люди начали видеть чужое. Сны, воспоминания, а иногда просто эмоции.
Он замолчал.
Словно боялся сказать лишнего.
– И ты хочешь, чтобы я что? – спросил Круглов, чувствуя, как липкая паника начинает расползаться внутри.
– Разобрался. Пока мы не начали видеть совсем чужие жизни. Пока мы сами не стали кем-то другим.
Скрип полов. Шорох. Далёкий гул, будто поезд проходил сквозь подземелья.
Александр вслушался.
Нет, не поезд. Это что-то другое. Живое.
Он вцепился в фонарь. Металл был холодным.
– И это только начало, – сказал Витька почти шёпотом. – Здесь, в посёлке, у всех нас что-то происходит.
Что-то нас переписывает.
Как будто…
Он не успел договорить.
Потому что в этот момент старая женщина, сидевшая на диване, вдруг подняла голову.
И заговорила чужим молодым, звонким, дерзким голосом.
– Ты боишься темноты не потому, что там пусто. – Голос звучал, будто откуда-то изнутри стены. – А потому что знаешь: в темноте кто-то есть.
Все замерли. Даже воздух стал каким-то тяжелым.
Александр смотрел в безумные глаза старухи и чувствовал, как внутри него что-то разламывается.
Нет, это не болезнь.
Не галлюцинация.
Не коллективный психоз.
Это было реальное явление.
Как вспышка света за закрытыми веками.
Как эхо от чужого сердца.
И тогда он понял:
Что бы это ни было, оно только начало разгораться.
И он – уже внутри.
Как и ты, кстати.
Да-да, ты, читающий сейчас эти строки.
Чувствуешь дрожь в пальцах?
Это нормально.
Пока ещё нормально.
Пока твой разум остаётся твоим.
– Саня, – шепнул Витька. – Нам нужно