лесу.
Тишина, повисшая между ними, была гуще тумана.
За лесом всегда тянулся дурной шлейф слухов: "там стоят пустые дома", "там слышны голоса", "туда уводят тех, кто исчезает".
И вот теперь – туда.
Александр засмеялся. Коротко. Глухо.
Почти истерично.
– Чего ты ждёшь, Саня? Пока в каждом из нас появится кто-то чужой? Пока мы начнём меняться?
Витька подошёл ближе.
– Ты же чувствуешь? – тихо спросил он. – Это внутри. Уже. У всех нас.
Нечто, что шевелится.
Александр прикрыл глаза.
Да. Чувствовал.
Именно это его и пугало.
Они пошли через двор, обходя дом стороной. Не оборачиваясь. Так шли бы те, кто знал: позади начинается что-то, что нельзя смотреть в лицо.
Асфальт постепенно переходил в старую тропинку, затянутую сорняками.
За последними рядами домов начинался лес. Тот самый. Тот, где в детстве они находили старые ржавые шприцы, выгоревшие таблички с надписями "Зона 12" и клочья военной формы.
Свет фонаря прыгал по кустам.
– Что мы ищем? – спросил Александр.
– Окрашенный контейнер, – ответил Витька. – С эмблемой. Буквы "M.K.I." Ты увидишь.
И вдруг лес словно сомкнулся вокруг.
Как пасть.
Звуки посёлка исчезли.
Только дыхание ветра между деревьями.
Только их шаги.
И ещё… чей-то тихий, почти неразличимый шёпот.
"Вернись… "Ты уже здесь… "Зачем сопротивляться?.."
Александр оглянулся, но рядом был только Витька – серый, взъерошенный, чужой в этом сгустке древней темноты.
Через минут двадцать они увидели металлический, потемневший от времени контейнер. Половина вросла в землю. На боку – еле различимая эмблема: три пересекающихся круга и буквы "M.K.I." Рядом торчали остатки какого-то прибора, изломанного и заросшего мхом.
– Здесь, – прошептал Витька.
Они подошли ближе.
И тогда Александр понял: контейнер был повреждён изнутри.
Будто что-то рвалось наружу.
Через трещины тянулся странный, неуловимый запах. Как будто старое железо пропиталось чужими снами. И снова проступила дрожь, но теперь не в теле, а в самом воздухе.
Витька потянулся к контейнеру, пальцы дрожали. И когда он коснулся его поверхности, что-то щёлкнуло.
Треснул воздух.
Мир словно на секунду вывернулся наизнанку.
Александр на миг увидел…
Город, где не было солнца. Лица, сползающие с костей. Детей, смеющиеся как взрослые. И себя, стоящего в центре улицы, но это был не он.
Тот, другой, медленно оборачивался, улыбаясь чужой улыбкой.
И тогда Александр понял, что Витька кричит.
Он сорвался с места.
Рванул Витьку за шиворот.
Оттащил от контейнера.
Тот сидел на земле, зажимая голову руками.
– Что… это было… – выдохнул он.
Александр не ответил.
Потому что знал: объяснить это словами невозможно.
Это не просто воспоминания.
Это – переписывание.
Медленное, незаметное.
Сначала