не бегаешь за мной?
– Ага, мечтай!
– Расслабься, Блошка, ты уже спалилась.
– Я просто гуляла! – повышаю я голос. – И это была отличная утренняя прогулка до тех пор, пока я тебя не встретила. Ты, как всегда, всё испортил!
Я резко поворачиваюсь, планируя уйти, потому что спорить с этим самовлюблённым идиотом бессмысленно, но тут под мою ногу неудачно попадает камень. Я поскальзываюсь на нем, взмахиваю руками, пытаясь удержать равновесие, но все-таки падаю. Успеваю выставить руки, но при этом ударяюсь коленом прямо об жесткий край ступеньки. Это так больно, что я не удерживаюсь от вскрика и слёзы машинально брызжут из глаз.
Ну уже следующая мысль в моей голове о том, что я не должна показывать Бессонову свою слабость. Еще подумает, что я и вправду какая-нибудь влюблённая дурочка и упала только потому, что засмотрелась на него. Сжав зубы, я пытаюсь подняться, но колено простреливает острой болью, и тут вдруг меня подхватывают сзади сильные руки.
– Осторожнее, – раздается совсем близко голос Бессонова. – Хочешь падать к моим ногам, Блошка, делай это на ровной поверхности.
Черт, как он уже тут оказался? Взлетел что ли по лестнице?
– Не смешно, – цежу я сквозь зубы. – Отпусти.
– Чем ударилась? – вдруг спрашивает Бессонов на удивление нормальным тоном. Как будто мы с ним друзья.
Я медлю, но отвечаю:
– Коленом.
– Об ступеньку? Ауч. Больно?
– Ну а ты как думаешь? – не выдерживаю я. – Нет, приятно! Обожаю биться коленями об лестницу!
Мне сейчас невыносимо стыдно и неловко. И от того, что я так нелепо упала, вместо того чтобы красиво и эффектно уйти, и от того, что Бессонов стоит сейчас слишком близко ко мне. Его сильные ладони крепко сжимают мои плечи, и весь он, стоящий за моей спиной, такой высокий, такой разгорячённый. От него пахнет травой, железом и потом. Но почему-то это не такой противный запах, как на физкультуре от раздевалки пацанов, а наоборот – свежий, пряный, дразнящий, такой, что его почему-то хочется вдыхать ещё и ещё.
– Давай я посмотрю, – вдруг предлагает Бессонов.
– На что посмотришь? – растерянно спрашиваю я.
– На цвет твоих трусиков, конечно, – ржет он, и его тёплое дыхание касается моего уха. – Да не дергайся ты. На коленку твою посмотрю, Блошка.
– А ты врач что ли?
– Я футболист, – говорит Бессонов, и на удивление, это не звучит как хвастовство. Он просто спокойно констатирует факт. – Угадай, сколько раз в жизни я видел травмированные колени?
– Много?
– Дохрена. Лечить не умею, но хотя бы смогу сказать, серьёзно там или нет.
– Не надо, – отрезаю я. – Уже все нормально. Я дойду до дома и схожу к врачу, если что.
Я пытаюсь шагнуть на ступеньку, но колено опять отдает в ногу резкой болью, и я приглушенно вскрикиваю.
– Ага, дойдёшь, – комментирует Бессонов, опять подхватывая меня. – Только если ползти будешь. Давай посмотрю, ну какого хрена ты упрямишься? Или у тебя есть фантазия, что щас