много самодовольный голос, вспугнувший птичек и белок и заставивший даже деревья ворчливо шелестеть.
– Белогорье – земля богатырская,
Много славных сынов породившая!
Только нет никого рядом с Финистом,
Рядом с Финистом – Ясным соколом! —
распевал Финист, пробираясь через чащобу. Привычка широко шагать ему сильно мешала, потому что именно сейчас требовалась скрытность.
Богатырь остановился на минуту, критически осмотрел себя, проверил доспехи и любимую булаву – вроде всё на месте и сидит ладно – и двинулся дальше.
Мелёха, неизменный спутник героя, семенил за ним, с тихими охами перебираясь через коряги и старательно уклоняясь от летящих в лицо веток, которые Финист и не думал придерживать. Зачем герою такая забота? Мелёха ни ростом, ни богатырским телосложением похвастаться не мог, да и физическая подготовка была не та, потому он едва поспевал за славным победителем чудищ. Был он редким пройдохой, тащил всё, что попадалось под руку, и толку в походе от него не было почти никакого, к тому же его постоянная болтовня ужасно утомляла… Единственная его ценность как попутчика заключалась в том, что он был свидетелем подвигов и мог потом всем взахлёб об этом рассказывать.
– Ни по храбрости, ни по ловкости,
Ни по силушке… – продолжал он патетичным тоном, правда, не так громко.
– Ни по скромности! – довольно поддакнул Мелёха.
Финист на мгновение позволил себе слабость и закатил глаза. Как же ему надоела эта болтовня! Ну зачем он взял приятеля с собой?! Тот и подвиги все распугает на сотню вёрст окрест, и его самого отвлекает… Богатырь уже готов был повернуться и «вежливо попросить» спутника подождать в безопасном месте – то есть подальше от места потенциального сражения, – но тут впереди показалась прогалина, и Финист сбавил шаг, пригнулся и дальше пошёл крадучись.
Он поморщился, чуть не наткнувшись на колючую ветку ели и, осторожно отодвинув её, двинулся дальше почти на цыпочках. Мелёха зазевался, увернуться не успел, и ветка со всей своей колючей нежностью хлестнула его по лицу. Спутник героя сжал зубы, чтобы не выругаться: слишком близко враг, а сам Финист и не подумал не то что извиняться – даже внимание обращать.
– Мелёха, ты хоть умолкни! – буркнул Финист, которого раздражало, что его постоянно сбивают с мысли. – И так былина не складывается, когда со свиньёй предстоит сражение.
– По слухам, не простая то свинья, – поспешил сменить тему спутник-подхалим, – а волшебная – кабанище, что амбары разоряет! – его голос зазвучал ещё более угрожающе. – Того и гляди все запасы белогорские сожрёт!
Финист смерил его скептическим взглядом, пробормотав что-то вроде «ну-ну», и покачал головой. Мелёха тут же поспешил придумать очередную хвалебную оду, чтобы подбодрить спутника… хотя скорее он пытался убедить себя, что опасный подвиг того стоит. А вдруг чудище и до него доберётся? От этой мысли затряслись поджилки, но Мелёха постарался взять себя в руки.
– И обрушил тогда Богатырушка
Силу-силушку да на чудище! – завершил патетическую строфу Мелёха и умолк, чтобы снова не заработать взбучку.
Финист отпустил очередную ветку, которая приложила зазевавшегося спутника по лицу, и тот снова промолчал. А богатырь невозмутимо двинулся дальше через бурелом.
– Только чудище страшно-страшное,
Поросёнком «хрю-хрю» оказалося! – насмешливо хмыкнул Финист. Он был разочарован: обещали страшное чудище, а тут…
Мелёха усмехнулся, хотя страх всё равно пробивался через барьеры, возведённые силой воли, поэтому веселье получилось неубедительным. Чтобы было не так страшно, он старательно представлял себе пир на весь мир, когда они вернутся с победой в Белогорье, и какие барыши он «слупит» на их неувядающей славе. Сколько же можно баек рассказать! А сколько сувениров распродать! Но стоило зазеваться – и следующая еловая лапа от души хлестнула его по лицу, возвращая с небес на землю.
Деревья закончились так внезапно, что герои едва не выскочили на опушку – прямо к чудовищу в лапы. Финист замер на полушаге, пригнулся и внимательно наблюдал за поляной, спрятавшись за ветками.
– Дрыхнет хряк! – не особенно скрывая недовольство, заключил богатырь. Он рассчитывал на более эффектную схватку.
Мелёха долго шарил в перемётной сумке, с которой никогда не расставался, и с победным видом извлёк на свет подзорную трубу, раздобытую по случаю во время одного из удивительно удачных рейдов по местным базарам.
– Я это глядело у купцов заморских выменял, оно – коль с этой стороны глянешь – всё большим делает, – пояснил он, с гордостью демонстрируя свой трофей. Ощущая себя великим знатоком, он поднял трубу, разложил и, прищурив один глаз, горделиво, как капитан пиратского корабля, оглядел окрестности.
– Ёшки-матрёшки! – вырвалось у него, как только в глазу трубы показалась массивная туша гигантского кабана размером с добротную новенькую избу. Он даже в окуляр полностью не умещался