заверил он холодным тоном, и это отрезвило молодчиков.
Взяв Викторию под руки, Мокроу довел ее до автомобиля. С трудом он усадил жену переднее сидение.
– Куда мы едем, Георг? – начала воспринимать действительность Виктория.
– На нашу загородную виллу.
– Зачем так далеко? – заглядывая в лицо мужу, спросила Виктория.
– Чтобы ты не могла добраться до какого-нибудь бара, – разозлился Мокроу.
Машина на полной скорости мчалась по мокрому покрытию дороги. Сзади остались огни Лондона. Поток машин уменьшился.
– Дорогой, я тебя все-таки люблю, – попыталась обнять мужа Виктория, и пьяные слезы потекли по ее щекам.
– Я знаю, милая. Но ты мешаешь мне вести машину.
– Хорошо, не буду. А ты меня любишь, Георг? – еле выговаривая слова, спросила виктория.
– Конечно, дорогая.
– А любовницу, танцовщицу Жанет любишь? Отвечай, – Виктория попыталась схватить мужа за пиджак.
– Прекрати! Мы сейчас с тобой разобьемся, – с трудом справляясь с управлением, крикнул Мокроу.
– Не хочешь отвечать? Почему? – Виктория потянула мужа за руку.
Машину развернуло на сорок пять градусов, и она вылетела на встречную полосу. Столкновение с мчавшимся навстречу большегрузным фургоном было неизбежным.
Викторию и Георга Мокроу хоронили в закрытых гробах. Водитель фургоне не пострадал.
После похорон Броденброк зашел в детскую. Давид лежал в кроватке и улыбался деду.
– Ты очень похож на своего отца, Давид. Дорого я заплатил за твое появление, – в горечью и тоской произнес лорд. – Не могу перечить Князю Мира. Сегодня я потерял надежду на его благосклонность. Прости, Давид, но тебя тоже ждет печальный конец.
Ребенок заулыбался словам старого лорда.
3
Прошло двадцать лет. По велению судьбы Давид и Джек независимо друг от друга выбрали для обучения Сорбонну. Оба решили стать журналистами-международниками. Они виделись на лекциях, но близко знакомы не были, их интересы не совпадали.
Давид занимался в свободное время оккультизмом, изучал труды по магии, посещал общество спиритов, в котором его отец Альберт Донжуран когда-то познакомился с масоном Гансом Мором.
Джек увлекся древними цивилизациями, теософией, философией, историей религий. Он читал богословские труды современников, но был далек от христианской церкви.
На одном из спиритических сеансов Давид решил вызвать дух своего отца, считая им Георга Мокроу.
– Дух Георга Мокроу, ты здесь? – спросил громким голосом председатель общества Пьер Ленан.
Члены общества сидели вокруг большого круглого стола, покрытого зеленой скатертью. Схема английского алфавита лежала поверх скатерти. Фарфоровое блюдце находилось в центре схемы. Горели свечи, придавая остановки таинственность.
В ответ на вопрос в комнате повеяло холодом, пламя свечей задрожало.
– Скажи, дух Георга Мокроу, что я должен сделать? – спросил Давид, подразумевая