сжались на руле. Хотелось разбить что-нибудь железное. Лена? Пусть подождёт. А проститутки? Нет, до дна ещё не докатился. Пока хватает Лениного лицемерия.
– Серафим, включи печку, пожалуйста, – прошелестела пассия, кутаясь в шубку. Её голос вибрировал от холода или страха – не разобрать.
– Милейшая, ваши желания – закон для меня, – процедил я сквозь зубы, тыча пальцем в кнопку обогрева. Сама не могла, принцесса? – мысленно добавил, глядя, как она сворачивается калачиком на сиденье. Сняв шубку, она бросила её на колени, словно щит, и прильнула лбом к стеклу. Через минуту её ровное дыхание заполнило салон.
Святослав за спиной вдруг шевельнулся. В зеркале мелькнул его профиль – скулы, острые как лезвия, и короткая молитва, слетевшая с губ. Старухины привычки, – хмыкнул я про себя. Даже здесь, в моей машине, он продолжал считать чётки на руке.
Её лицо, ещё несколько часов назад казавшееся совершенством, теперь напоминало маску, скрывающую трещины. Как так выходит, что одна женщина может быть одновременно магнитом и отталкивающим полюсом? Хотя… почему нет? Вот она – дышит рядом, пахнет дорогими духами и ложью.
– Как тебе сегодняшний вечер? – бросил я, не отрывая взгляда от дороги. Вдруг я опять вляпался в какую-то сентиментальную ловушку? Женщины – существа… Проще разгадать криптографический код, чем понять, чего они хотят сами.
– Спасибо за чудесный танец, ужин, браслет… – Алекса говорила так, будто читала шпаргалку “Как ублажить самовлюблённого идиота”. – Ты просто волшебник!
Волшебник? Ну конечно. Волшебник, который не может понять, почему ты не рвёшься в его постель после всех этих клоунад с розами и шампанским.
– Тогда… почему ты не захотела ехать ко мне? – спросил напрямик.
– А я должна хотеть? – Голосок такой невинный, будто она спрашивала, не нужно ли подать чай.
Должна? Должна, милая. Ты же сама три часа строила глазки, будто я – последний шоколадный эклер на земле.
– Алекса, милейшая, не нервничайте. – Я растянул губы в улыбке, от которой заныли скулы. – Сегодняшний вечер подарил мне умопомрачительный… душевный оргазм. – Ваше общество – лучшее лекарство для моего сердца.
Она засмеялась – звонко, как колокольчик, за которым скрывается гвоздь. Интересно, ты хоть сама веришь в этот цирк?
– Вот так-то лучше. – Алекса хихикнула, будто мы только что разделили секрет, а не обменялись дежурными фразами. Её пальчик, украшенный моим браслетом, теперь чертил круги на запотевшем стекле. Какая ирония – она рисует сердца, а я считаю минуты до её исчезновения из моей машины.
Внутри всё закипало. Эта её манера – говорить с придыханием, будто каждое слово – подарок, а за спиной уже строит планы, как выставить мне счёт за “случайно” разбитую вазу… Спокойно, Серафим. Сейчас она – ключ от твоей постели. Позже будешь рвать на ней простыни или её горло – решай сам.
И тут в голову пришла идея. Такая гадкая, что я едва не включил аварийку, чтобы обдумать её. А что, если… Нет, даже