убеждения – и одновременно с этим неожиданную тончайшую деликатность, стремление держаться в тени, скромность, поразительную чуткость к чужим страданиям и доброту – не внешне проявляющуюся, «мягкотелую», а реализующуюся в тихих, неафишируемых добрых поступках.
Эсфирь Самойловна (1877—1961) намного пережила своего мужа. Она не только застала конкурсные триумфы сына Эмиля и дочери Елизаветы, но и дожила до присуждения Эмилю Григорьевичу высших почестей – званий народного артиста СССР и лауреата Ленинской премии; покорения им Америки и Европы. Достойная награда за нелегкую жизнь этой женщины. «Образования она не получила, – вспоминал Эмиль Григорьевич, – но в конце жизни читала все, всю литературу». Учитывая присущий ему лаконизм, это высокая оценка.
Григорий Григорьевич и Эсфирь Самойловна Гилельс (по первому мужу – Динер, в девичестве Замощина) поженились, будучи вдовцами и имея детей от первых браков. «Григорий Григорьевич Гилельс… рано овдовел и, заботясь о детях, женился на вдове, у которой тоже были сын и дочь», – сообщила С. М. Хентова. Эмиль Григорьевич, очевидно, был удивлен, прочитав о своем несуществующем брате по матери, потому что годы спустя в беседах с Баренбоймом счел нужным уточнить: было «две дочери у мамы и три сына у папы». Разумеется, возникает вопрос: почему эта информация осталась неисправленной во втором издании книги Хентовой? Ответ один: между двумя изданиями книги С. М. Хентова совершила настолько неэтичный поступок, что Эмиль Григорьевич, отличавшийся крайней нравственной брезгливостью, полностью прекратил с ней общение, а ее книгу о себе книгой не считал. За это она мстила недостойными публикациями после ухода великого пианиста из жизни.
Дальше этого информация о братьях и сестрах не идет и в книге Баренбойма, и в книге Гордона. Точнее, в них говорится о том, как любили маленьких Эмиля и Лизу все старшие в семье. Но вот о судьбе сводных братьев и сестер нигде не говорилось ничего. А ведь пятеро сводных – это кроме родной сестры Елизаветы – означает, что у Гилельса должно быть море племянников, внуков… Где они? Можно предположить, конечно, что их число уменьшилось из-за страшных событий ХХ века. Но все же какую-то информацию хотелось раздобыть, и вот почему.
Вопрос о генетическом происхождении любого из ряда вон выходящего таланта всегда очень сложен, неоднозначен, но от этого не менее интересен. В ряде случаев можно проследить корни – всем известны музыкальные и вообще артистические династии; в ряде случаев – нет. То, что родители гениального пианиста не были музыкантами, а мать даже не имела заметных музыкальных способностей, само по себе ничего не означает. Так сложились звезды, игра природы.
Однако это было бы понятно, будь Эмиль у них один. Но ведь через три года у этой же пары рождается дочь Елизавета и становится не просто яркой – выдающейся скрипачкой, да в такое время и в таком окружении, когда скрипичный