парадной. Из-под двери пробивался слабый свет.
– А ну, стой, гнида! – прокричал Костя за аркой. – Я тебе, пиздюк, шею сверну!
Макс дёрнул за ручку. Слабый металлический звук, скрежет. Дверь хоть и старая, но открылась легко. Не раздумывая, он ввалился внутрь, в пропахший сыростью тамбур. Резкий запах ударил по ноздрям: смесь плесени, затхлого воздуха и кошачьей мочи. Макс нервно захлопнул дверь за собой. Увидел, что внутренняя щеколда болтается на крашеном старом гвозде, давно утратив функционал. Заблокировать проход не получится.
«Пусть подумают, что я выбежал через чёрный ход», – мелькнула в голове здравая мысль. Но прятаться на первом этаже опасно. Надо забраться повыше. Лестница мелькала перед глазами: каменные ступени, пролёты, кое-где покрытые обшарпанной плиткой. Макс мчался вверх. Сердце сбивало дыхание: страх смешался с отчаянием и злой решимостью избежать рук уродов.
На каждом пролёте горел тусклый фонарь, облицованный железными решётками, будто в коммуналках начала 90-х. Стены «украшали» обрывки краски, а на подоконниках сиротливо стояли неидентифицируемые засохшие растения в банках. Макс поднимался всё выше, руки дрожали, дыхание становилось всё более рваным. Капюшон слетел, волосы мокрыми прядями липли ко лбу.
Добравшись до третьего этажа, он остановился на площадке, чтобы перевести дух. Двери квартир здесь были в разном состоянии: одна деревянная с облезлыми наклейками, другая – железная. Боковое ответвление коридора уходило вглубь, освещение там было чуть лучше, чем внизу, но атмосфера наводила на мысль, что дом давно заброшен. Или обитаем какими-то полулегальными жильцами.
Макс прильнул к стене, пытаясь сделать дыхание как можно тише. Но сердце тарабанило так, что, казалось, слышно на пару пролётов. «Только бы не нашли, только бы прошли мимо», – молился он про себя. Однако снизу раздался резкий визг двери, словно кто-то с силой пытался вырвать полотно с корнем. Затем грохот, шаги.
– Твою ж… – буркнули снизу. Макс узнал голос Кости. – Я же видел, как он сюда забежал. Лёха, придерживай дверь!
– Нахера?
– Я щас поднимусь, быстренько посмотрю, есть ли он там. Когда найдём этого хорька, заберём в оплату забега мобильник. А может, даже денег поднимем, – злобно хохотнул Костя. – Если у маменькиного сынка вообще что-то при себе водится.
Макс сжал кулаки до боли, чувствуя, как к горлу подкатывает ком обиды. «Маменькин сынок» – так они его называли, зная, что мать подростка вынуждена работать на двух работах, а сам он часто был предоставлен сам себе. Парень чуть было не раскрыл рот, чтобы выкрикнуть что-то обидное в ответ, но вовремя спохватился. Сейчас каждый звук может его выдать.
Подросток скользнул взглядом по тёмному коридору третьего этажа. Где можно надёжнее спрятаться? Места не так много: пара чужих квартир, щель между стеной и трубами да лестница, ведущая наверх. Но если Костя попрётся на четвёртый этаж, то обязательно пройдёт мимо Макса.
Снизу слышался нарочитый