от них, щёлкая кровопийцев ладошкой. Дорога после городской суеты и сидячей работы казалась лёгкой, и он сам не заметил, как впереди сквозь деревья проглянули крайние прясла слободских усадеб.
Слобода – небольшой пригород, где издавна селились ремесленники и аз-саки, которых всё чаще называли по-новому – казаки, и разные служивые люди. В своё время слобода первой встречала вражеские дозоры. Враги застревали в неожиданно горячей битве, а город, предупреждённый сигнальными кострами, успевал подготовиться к осаде.
Последние лет двадцать вороги в эти края не заглядывали, и слобода постепенно превратилась просто в небольшое село. Хотя караулы по-прежнему бдили на вышках, разведчики периодически выходили в ближние походы, постепенно превратившиеся в учебные. Давненько не слышали эти места у подножья великого Уральского камня звона скрещивающихся мечей и тугого спуска натянутой тетивы.
Усадьба Вавилы стояла на дальней окраине слободы. Пока Клёнка миновал широкие улочки, иногда здороваясь со знакомыми и незнакомыми слобожанами, навстречу ему раза три с гиканьем и свистом (куда родители смотрят?) пронеслись на полном скаку пяток мальчишек лет десяти на грозного вида скакунах, без сёдел. Клёнка незаметно качнул головой: «Ох уж эти казачата, хлебом не корми, дай поноситься сломя голову».
Вавилу Смагин увидел издалека. Невысокий, но необычайно широкий в кости. Лоб перетянут запотелым головотяжцем, обрамляющим густую белокурую шевелюру. Слегка прищуренные умные глаза, как обычно, серьёзны. В неизменном кожаном переднике, одетом на голую грудь, он отдыхал в тенёчке под рябинкой у кузни, раскрытую дверь слегка покачивал ветер. Из её горячей глубины доносилось шипение раскалённого металла, опускаемого в воду. Заметив Смагина с коробом, Вавила, улыбаясь, поднялся навстречу.
Смагин согнулся в полупоклоне.
– Клёнка, – обрадовался кузнец, раскрывая широкие объятья, – вот уж не ждал, какими судьбами занесло? Проходи в дом, сейчас Светозару кликну, пусть квасу принесёт.
– Благодарствую, Вавила, не откажусь.
Кузнец обернулся на кузню:
– Светозара, заканчивай там, гость к нам пожаловал.
Светозара, крепкая, под стать мужу, с двумя густыми длинными косами, прихваченными по бокам к поясу, появилась в проёме двери, отряхивая мокрые руки:
– А, Клёнка, рада видеть. Пожалуй в дом, – ответив на учтивый поклон, направилась по тропинке к дому.
– Вот, – рассказывал Вавила на коротком пути из кузни до крыльца – десяток саженей, – у меня вся семья в помощниках. Сына-пострела Светозара отпустила побегать с казачатами, а сама встала на его место мне помогать.
– Ну да, – оглянулась жена, – когда же ему ещё побегать как не сейчас, пока малец. Вырастет, уже и сам не захочет. А подержать пруты и я могу – невелика сложность.
Пропуская гостя, Вавила улыбнулся в усы.
Изба кузнеца – просторная и светлая – Клёнке понравилась давно, ещё когда они познакомились, лет пятнадцать