это будет вноситься лишь в вашу историю болезни. Во-вторых, все ваши письма, записки, дневники будут передаваться только мне и пришиваться к вашему больничному листу. Поняли?
– Черт знает! Это невероятно!
– Невероятно, а факт. Поняли?..
– Понял…
– Далее условия такие: будете орать, ругаться или драться, переведут в буйное. Будете паинькой – оставлю в тихом. Разницу вы узнаете, пробыв в этом доме час. Далее уже на выбор. Если будете называть себя вполне нормально сыном дьякона, студентом семинарии Евтихием Беневоленским, то можете считаться выздоравливающим, к вам будут допущены ваши родственники, а если будете величать себя князем, графом или императором, то положение ваше в смысле психики будет угрожающим и вас придется долго лечить.
– А если буду считаться выздоравливающим, то сколько времени вы меня продержите?
– Самый разумный вопрос! Вот видите, как я успокаиваю даже самых буйных, между прочим, это моя специальность…
– Хороша специальность!..
– Да. Какая есть!.. Итак, продолжаю. Вас, как выздоравливающего, мы можем отдать отцу на поруки месяцев через шесть, а может, немножко раньше.
– Это же безобразие, издевательство!..
– Не орите, так как буйного мы будем держать гораздо дольше. Ну, до свиданья! Пока я вас отправлю в тихое отделение.
Затем доктор наклонился к больному и очень тихо сказал:
– А что лучше, быть застреленным в упор в затылок и валяться на шоссе или переждать несколько времени в сумасшедшем доме? Ручаюсь вам, что в тот самый день, когда войдут сюда красные, вы будете свободны, и я первым буду хлопотать, чтобы считать вас лояльным к Советской власти. Да… забыл! Как ваше имя и фамилия?
– Евтихий Беневоленский… – проскрипел сквозь зубы больной.
– Да нет, не это, а другое, как вы себя в бреду называли. Князь… граф…
– Князь Багратион-Мухранский!..
– Ну вот, видите, какая ерундистика! Я, например, прекрасно знаю, что князь Багратион-Мухранский сегодня в десять часов по приказанию начальника штаба фронта генерала Попелло-Давыдова, своего дяди, на аэроплане улетел к красным и уже, наверное, там. А вы в бреду уверяете, что вы он. Вы мебель не ломайте!..
XXX. «Князь» и поручик
А я сидел в аэроплане, как в санях, и был спокоен, как в корзинке. И теперь еще вспоминаю… знатно летел. Да что, в самом деле, было волноваться? Для генеральского племянника, да еще князя, дерьмовую машину не дадут, да и пилота-растяпу не посадят! Наверняка самый лучший материал предоставили и весь маршрут с местом посадки обмозговали – лети да посвистывай!..
Посмотрел я на часики, спасибо товарищу Ефремычу, свои на память подарил – браслетку. Третий час в пути… Наверное, скоро приземляться будем.
Так и вышло…
Летели, летели еще немного и действительно чувствую – спускаемся…
Ура! Теперь, значит, наверняка у своих! На советской рабоче-крестьянской территории!..
И в двух естествах: Его светлость князь Багратион-Мухранский, он же член Реввоенсовета Красной Армии тов. Лисичкин!..
Ну