шлагбаума машина остановилась. У переезда стояла будка.
– Товарищ Пуговкина, слезайте, приехали!
Пуговкина, ни жива ни мертва, слезла и покорно пошла вместе с двумя офицерами в будку.
Вошла, а там еще один сидит – третий. Сидит да улыбается. Как увидала Лукерья, что смеются, так ей сразу на душе легче стало.
X. По-хорошему
– Садитесь, товарищ!
Лукерья села.
– Слушайте внимательно. Отвечайте всю правду. Нам нужно, чтобы вы совсем больше не показывались никуда, ни в городе, ни на вокзале. Чтобы от вас и след простыл. У вас родные есть?
– Есть. Мать-старуха да братишка лет пятнадцати, в деревне хозяйствуют.
– Далеко отсюда?
– Да отсюда по железной дороге ехать верст тридцать на станцию Калиновскую, а оттуда версты три пешком.
– Вот что, товарищ Пуговкина. Можете ли вы нам дать честное слово пролетария, рабочего человека, что отсюда прямо отправитесь домой и ни на вокзале, ни в городе, а тем более, в генеральский вагон не покажетесь? Должен вас предупредить, что так нужно. Понимаете? Нужно тем, кто сейчас ведет борьбу со всеми здешними генералами да барами. Понимаете? Вы газеты читаете? Прокламации на станции видели? Знаете, что рабочие и крестьяне хотят прогнать всю эту белую шатию?
– А потом как же? Как же я обратно к генералу покажусь?
– А вам и показываться не надо. Живите да живите в деревне. Недолго еще здесь белым царствовать. Мы их отсюда живо прогоним. А как прогоним, так и живите тогда безо всякого страха. Захотите – опять вас проводником устроим, а то в Совет депутаткой выберем.
Лукерья совсем свободно вздохнула.
– Согласна я! Конечно, согласна! Ежели, значит, мне около вагонов оставаться нельзя, так вы все равно меня прикончить за всяко просто могли бы. А раз по-хорошему говорите – верю и честное слово даю, что в вагон не возвращусь. Будет! Надоело там мне все до смерти! Обниматься всякий лезет. А как пьяные, так не приведи Бог! В купе лезут, да и сам генерал тоже. Мало к нему паскуд приходит! Согласна я! Пишите!..
– Да тут и писать нечего! Согласна – и спасибо! Вот и все. А теперь отвечайте на вопросы вот этого товарища.
Лукерья обернулась ко мне.
– Товарищ Лукерья, давно вы в генеральском вагоне?
– Всего с месяц, как из уборщиц перевели. Прежде вагоны мыла.
– В чем ваши обязанности?
– Летом только за вагоном смотреть, подметаю, да вот куда пошлют. Да только это редко бывает. Вот за свечьми ходила.
– Кто прислуживает генералу? Денщики есть?
– Нет. Своего денщика генерал к жене отослал. Утром кофе ему с вокзала приносит официант. Обедать часа в два в собрание ездит. Машину подают. Ужинает когда в вагоне, ежели выпивку у себя устраивает, а то, почитай, все больше у самого главнокомандующего торчит, там и лопает.
– А как он проводит день? Что делает? Когда встает?
– Встает часов в одиннадцать утра. Потом с докладами приходят разные. В час сам с докладом идет. В два обедать едут. С трех до пяти отдыхают.