Ту же участь разделил с ним епископ Вердена Гийом д'Аранкур, не меньший изменник; кстати, он и придумал эту клетку. Брата Карла Людовик в апреле отправил в Гиень, подальше с глаз, отобрав у него Нормандию, – найдется кого одарить таким лакомым куском.
Король остановился у окна, устремив взгляд на острый шпиль церкви Сен-Жермен л'Оссеруа, потом посмотрел вправо на Бурбонский отель, закрывающий собой почти всю набережную от Лувра до площади Трех мэрий. Состроив недовольную гримасу, он повернул голову влево: другой отель – Алансонский – частично заслонял собою улицу Сент-Оноре и был окружен двух- и трехэтажными домами горожан.
Людовик снова зашагал вдоль окон, скрестив руки на груди, а потом одной рукой подперев подбородок. С главными он пока что разделался, теперь с остальными… Но тут он вспомнил, как едва не попал в плен герцогу Бургундскому, опрометчиво предложив тому встретиться в Перонне для улаживания мирных отношений. Но все обошлось, он чудом вырвался из лап своего троюродного брата и вот теперь размышлял, как отомстить за унижение. Но не только кузену – другим, тем, кто посоветовал ему отправиться в Перонну (Балю и Сен-Поль), а тем временем спровоцировал бунт жителей Льежа против власти герцога Бургундского. Кстати, как доложили ему через своих шпионов Оливье, а вслед за ним и Тристан, среди поджигателей бунта были и те, кто в свое время примкнул к лиге: герцог Лотарингский, Жан де Бурбон и Карл д'Альбре. Как-то надо их перессорить либо приблизить к себе подачками или брачными союзами. Неплохая мысль! А начинать надо с головы – Карла Орлеанского и Бурбона. Последнему неплохо бы отдать в жены дочь Анну; ей пока всего восемь лет, а ему… черт возьми, ему уже за тридцать. Ничего, зато этот в кармане, все же в супруги возьмет дочь короля. Впрочем, лучше будет, пожалуй, выдать ее за герцога Лотарингского. Вторую дочь, Жанну, выдать за… О, у этой пятилетней крошки, без сомнения, никогда не будет детей. Ну не получилась, вышла какая-то уродина, к тому же горбатая и хромая. Хромоножка… Господи, сколько уже этих Жанн-хромоножек! Так вот, она-то – самая подходящая пара для Людовика Орлеанского: пусть-ка после этого попробует оставить после себя наследника. Зато станет зятем, как и лотарингец. Вот и обезврежены двое. Однако самые сильные фигуры пока что не взять в клещи: братец, похоже, вновь что-то затевает, а к Карлу Бургундскому опять прибывают гонцы из Англии, Бретани, Гиени. Зачем?
Людовик вновь остановился у окна; оно выходило на улицу Сент-Оноре. Он поднял голову, словно ища ответ у Парижа. Но тот молчал, холодный, безучастный. Взгляд короля скользнул по улице Шамп-Флери и остановился на церкви Сент-Оноре, затем метнулся вправо и замер на улице де Кок, ведущей к почти разрушенным, старым городским воротам Филиппа Августа.
Король понимал, что война между ним и герцогом Бургундским неизбежна, несмотря на мирный договор, заключенный во время свидания с герцогом в Перонне. Раз так, надо тайком подговаривать жителей городов на Сомме поднять восстание против бургундца, а тем временем