и самые знатные дамы обедали все вместе в триклинии Девятнадцати аккувитов в обществе монархов. И что в особенности поражает во всем этом церемониале – это то, до какой степени мужчины и женщины бывают вместе при этом дворе, по общему мнению, таком недоступно строгом, и как мало похожа на затворничество жизнь этой императрицы, которой сам церемониал предписывает как первый акт ее высшей власти являть свое лицо перед всей собравшейся Византией… Когда через три дня после бракосочетания новая императрица выходила из супружеских покоев, чтобы принять ванну в Магнаврском дворце, в садах, через которые проходило шествие, придворные и горожане стояли сплошной стеной. И когда, предшествуемая служителями, несшими на виду у всех пеньюары, коробочки с ароматами, ларцы и сосуды, сопровождаемая тремя придворными дамами, державшими в руках, как символ любви, красные яблоки с жемчужной инкрустацией, царица появлялась перед глазами зрителей, раздавались звуки механических органов, народ рукоплескал, придворные шуты отпускали свои шутки, а высшие государственные чины сопровождали царицу до входа в ванную и ожидали ее у дверей, чтоб торжественно отвести ее потом обратно в брачные покои».
Император Иоанн II Комнин и его жена Ирина. Мозаика храма Cв. Софии, Стамбул, Турция
Правда, такой «высочайший» брак как финал «конкурса невест» – да и не только – не гарантировал счастья, в чем убедилась сама Мария, внучка Филарета, когда была обвинена в попытке отравления мужа, которому она родила уже двух дочерей. Насколько справедливо – сказать сложно, уж очень скоро Константин женился на своей любовнице. Также в итоге «конкурс красоты» не удовлетворил Михаила III и Льва VI, они предпочли завести любовниц, нежели жить с женами, выбранными для них матерями. Интересен также случай с императором Феофилом, изменившим своей жене Феодоре II[9] со служанкой, а потом извинившийся за это перед супругой – дескать, это было лишь разок, как пишет анонимный Продолжатель Феофана: «Как рассказывают, и сам он, плененный красотой одной из служанок Феодоры, прелюбодействовал с ней и жил легкомысленно. Но, когда понял свои прегрешения и что Феодора обо всем знает, сохнет, печалится и страдает, открылся ей и, воздевая руки к Богу, поклялся страшной клятвой, что только единственный раз оступился, и просил прощения у жены» («Жизнеописания византийских царей», III, 8). Пример Льва IV показателен, что с женой можно перестать жить из-за политических и религиозных разногласий: Лев был иконоборец, а его жена Ирина – тайной иконопочитательницей. Долгое время фрагмент хроники XII в. авторства Кедрина, в котором хронист поведал о том, что Лев перестал жить с женой, уличив ее в иконопочитании, считался поздней фантазией, пока не оказалось, что он воспользовался подлинными материалами VIII в. И главное – статистика: после Константина, будущего несчастного василевса, ослепленного матерью, молодая и вполне фертильная пара перестала рождать детей! И так продолжалось 8 лет,