и станет лёгкой…
– И что-то быстро ты сегодня вернулась! Замёрзла? – Бабушка Ираида начинает хлопотать: берёт тазик, блюдо.
– Ноги – в тазик! Руки – в блюдо! Вот так и сиди! А потом на печь. Зима ещё не кончилась, не заболеешь – успеешь покататься.
– Ага, успеешь! Вот сегодня уже день пропал.
– Надо высушить катаники. Хорошо, что высохнут до завтрашнего дня, потом мама будет снова их кропать. Сиди дома два дня спокойно, а Епри никуда не уйдут.
– А что, на Епри ходила? – Это мама вернулась со скотного двора.
– Не рассказывает, а, по-моему, накупалась в Талице.
Я притихла. Лежать на печи не хотелось. Что, если целых два дня никуда не выйти? Два дня! Конечно, меня могли наказать, вообще не отпускать кататься, ведь на Епри запретили ходить, тем более на лыжах.
Хотелось заплакать, но слёз не было. Перед глазами стояла маленькая весёлая речка Талица, сверкали её струйки, напевая чудную тихую песенку. Я уснула. И снились мне лыжи, медленно плывущие по течению, и не одна, а обе, друг за другом.
Проснулась я от возмущённого голоса бабушки Ираиды:
– Ты только подумай, Еня, – жаловалась она моей родной бабушке, которая жила в доме рядом с нами, – только подумай! На Епри уносило, каталась на лыжах, пришла замёрзшая. Я думала, мне показалось: идёт в обнимку с двумя лыжами, обледеневшими, тяжёлыми, улыбается, руки, как у голубка, красные, еле отогрела, катаники только что подшила Галина… Стельки отвалились. Но это оказалось явью: внучка твоя совсем отбилась от рук, делает что хочет: на Епри унесло! На лыжах! Ничего не боится! Безотцовщина. Галине взять бы вицу и отхлестать, так нет! Она осмотрела лыжи, поставила их оттаивать, просушить и говорит: «Вечером буду ремонтировать крепление…»
И ведь починит! И не запретит ездить по горам…
Не женское дело, не женское…
Галине нравилось, что дочка растёт не неженкой, любит кататься на санках, на лыжах. Ей самой в детстве не пришлось так резвиться: отдали в няньки, где приходилось терпеть ругань хозяйки, даже побои. Одежды, обуви не было, жили бедно и трудно. Не до забав.
Галина осмотрела лыжи: «Ой, ненадёжное это дело – крепления. Они должны были входить в лыжу, отверстие было аккуратно выдолблено, но, видимо, отломался кусочек дерева, и бывший хозяин приколотил крепление сверху прямо к лыже… Гвоздики маленькие, а нагрузка большая, сейчас это делать бесполезно, не будут гвоздики держать брезентовое крепление».
Галина рассматривала лыжи, вздыхала, вспоминала своего умельца – брата Лёню. «У него на лыжах был приколочен кусочек жестяной крышки от банки… Ну и что? А ведь катался, и лыжа не ломалась… У меня ни гвоздиков, ни долота, ни жести… Пойду к своему спасителю, только он может помочь».
Дедушка Финаен был единственным мужчиной в деревне.
– Знаю, болеешь, но не