Думаешь, вижу в тебе конкурентку?! У меня уже было с ним все, чего, возможно, никогда не будет у тебя. Ночи, когда он любил меня до утра. Дни, когда он не отводил от меня взгляда. Мне достались его лучшие годы. Пусть внешне дей мало изменился с тех пор, но я-то знаю, помню, каким он был раньше. Полным надежды. Жаждущим каждого нового дня. Непоколебимым. Незнающим печали…
– И в здравом рассудке? – вполголоса проговорила Кайлин, отводя взгляд.
Ириллин осеклась и замолчала.
– Поэтому слуги зовут вас на шум, правда? – продолжила тогда Кайлин. – Когда ему действительно нужны вы, он звонит в колокольчик. Но бывают моменты, когда он путает реальность и сон и забывает, кто вообще рядом есть, так?
– Симон сказал, что это можно вылечить, – заговорила Ириллин. – Если убрать причины, которые вызывают помутнение рассудка дея. Моральное напряжение. Влияние разлома. Чувство вины за содеянное. А теперь еще и постоянные боли в ноге.
– Другими словами, вылечить это невозможно, – кивнула Кайлин.
Ириллин вздохнула.
– Клянусь, никто не станет смеяться над тобой, если ты уедешь. Дей сходил с ума постепенно, это длилось много лет и развивалось практически незаметно. Но с тех пор, как ему мешает нога… таким, как в последнее время, я его еще не видела. Мне достались его лучшие годы. Тебе достанется худшее, что только можно испытать рядом с ним. Ты умная девочка, Кайлин, я вижу, что ты понимаешь, что он никогда не откажется от Эры и от цитадели. Значит, будет сходить с ума еще больше, медленно гнить изнутри. А у тебя ребенок. Крохотный малыш. Подумай о нем. И уезжай.
– И оставить Рогара наедине со всем этим? – в сердцах отшвырнула Кайлин тряпку, которой промокнула порез на животе. – Чтобы он так же бесновался ночами? Чтобы звал меня, считая, что убил? Чтобы постоянно мучился воспоминаниями о моем отказе? О том, что я ему говорила? Что никогда не полюблю его? Что его никто никогда не полюбит? Что он – самое мерзкое существо на свете?!
Голос ее дрогнул, пришлось сделать глубокий вздох, чтобы остановить подступающие слезы. «Я один», – так и звучал в ушах хриплый голос. «Я всех убил».
– Он не верит в свое счастье, потому что не считает, что имеет право быть счастливым, – закончила она и опустила голову. – Кто еще докажет ему, что это не так?
– Я, – спокойно отчеканила Ириллин. – Я буду рядом. Это справедливо. Я видела его лучшие дни, готова остаться с ним и в худших. А ты? Оставь мне хотя бы это. Хотя бы то, что осталось от него. Ведь это все, что у меня осталось. Ты же у меня все отобрала. Мужа. Сына.
– Рогар не был вашим мужем. А Шион был давно болен. Это не я его отобрала. А болезнь, – покачала головой Кайлин.
– А как еще назвать мужчину, с которым я прожила двадцать лет, и мальчика, которого я воспитала? – холодно усмехнулась Ириллин. – Я помню, как провожала их обоих в очередной поход пару лет назад. Ничто не предвещало беды. А потом они вернулись совсем другими… оба… после того, как тебя повстречали.
Кайлин поежилась и закусила губу.
– Хотите