а это подтверждало верность его решения идти сюда, как подтверждало и его психическое здоровье, сомнения на счёт которых, время от времени посещали его. – Я тоже очень рад нашей встрече, – добавил он. – Вы отведёте меня к Хранителю?
– Ну, это вряд ли, – сказал человек и засмеялся в голос. – Даже если бы я и захотел, то не смог бы этого сделать. – К Хранителю невозможно просто так отвести. Иногда, его можно найти, пройдя сложный лабиринт. Но и то…, я думаю, ничего из этого не получится. Пока он сам не захочет – его не увидеть.
Слова странного человека немного обидели его. Улыбка сползла с лица. Он даже разозлился.
– Зачем же ты тогда позвал меня сюда? – выкрикнул он в лицо незнакомцу свой вопрос.
Получилось невероятно громко, возможно, несколько громче, чем следовало.
Он вовсе не хотел так кричать.
У него даже мелькнула мысль, что это произошло помимо его воли.
Но, как бы там не было, его громкий крик, в виде вопроса – Зачем же ты тогда позвал меня сюда? – сорвался с его губ и гулким эхом умчался в глубину пещеры и, отражаясь от стен, растворился в её густой тьме.
Неподвижная тьма качнулась, пошла волнами, казалось, ожила и со страшным грохотом выплюнула в ответ пучок ярчайшего света.
Мир перед его глазами дрогнул, стал множиться на варианты, деля ситуацию на вероятности.
– Что ты наделал? – в ужасе воскликнул странный монах. – Теперь даже я не знаю, чем всё это кончится и сколько возможностей откроет для тебя Хранитель.
***
– Я просто задал вопрос и вовсе не хотел ничего плохого, – ответил он, в страхе вглядываясь в чёрный провал пещеры.
Человек в балахоне грустно улыбнулся.
Мир между тем перестал двоиться и дрожать.
Яркий свет, на мгновение ослепивший его, сошёл на нет, практически сразу, как появился. Ничто не предвещало его повторения.
А был ли этот свет? – думал он. Всё вокруг выглядело тихим и спокойным. Может быть всё, что мне только что привиделось, это моё эмоциональное потрясение? – Реакция на неожиданный ответ монаха. Моя неконтролируемая злость, от которой сначала всё померкло, сконцентрировалось, заходило волнами, и разрешилось и вырвалось на свободу не в силах больше сдерживаться внутри, в виде вспышки света. – Иллюзия, которую я создал сам для себя в своей голове. Воображение, создавшее причудливые формы под воздействием злости и страха.
Всё эти мысли за доли секунды промелькнули в его голове и схлынули, теряя своё значение.
С некоторой опаской он ещё раз взглянул в пещеру.
Ничего необычного в ней он не увидел – всё та же спокойная тьма.
Его страх снова ушёл.
Показалось, решил он.
Снова посмотрел на монаха.
– Возможно, всё и обойдётся, – сказал тот. – Сам видишь, мир успокоился, уплотнился, а излишняя двойственность ушла.
Эти странные слова монаха немного удивили его, но он почти привык к его странностям и просто повторил свой вопрос:
– И всё-таки,