Пятница, 27 сентября, 11-40
Вот-вот заголосит звонок. Стою у стола, окидывая взглядом пустой класс. За дверью гомонит шумная перемена, а здесь, среди старых, непримечательных парт, тихо, как в лесу, в котором я, кстати, с радостью бы сейчас спряталась. Стулья стоят неровно – пятиклассники убегали в коридор столь резво, что сдвинули их с мест. До сих пор перед глазами картина, как Миша Головин зацепился лямкой портфеля за спинку стула и чуть не полетел через парту кувырком. Улыбаюсь воспоминанию, хоть и сжимаю пальцами шариковую ручку. Прошедший урок удался, но что будет на следующем – ещё не известно. Это моя чистая доска, на которой надо написать слова и предложения: вот и мел под рукой. Только доска эта своенравна и скачет по кабинету, как резвый бычок, – поди догони её, чтобы хоть пару слов черкнуть. Мой непростой 7 «Б»…
Через несколько минут мы опять сойдёмся в одном классе, чтобы вновь испытать друг друга. Или наконец понять?
Стрелка падает неотвратимо и безучастно: вот мгновение – а вот его уж нет, и другое тикает следом, каждое – лишь короткий щелчок и в то же время будто взрыв сверхновой.
На моём столе всё готово: план, раздаточные материалы, запасные ручки и карандаши – ведь кто-то из детей обязательно забудет пенал дома, а кто-то и не подумает его приносить. Есть и листочки для тех, у кого нет тетради, или же она внезапно кончилась. Но эти вещи – лишь реквизит. Режиссёр и одновременно актёр – я, а мои герои слушаться не любят.
Хочу пить. Ручка слегка подрагивает в пальцах, стоит немного их расслабить. Ни одной лишней паузы – с моими семиклассниками даже секунды промедления равнозначны поражению: спасибо, вы свободны, следующий. Держать зал – моими ли руками, посмотрите, ведь они дрожат?
«Тик».
Наш первый урок был внезапным спуском с горы на лыжах, когда следом за тобой катится, нарастая, лавина и глотает, пожирает снег и деревья на своём пути. Вот она разрастается до неба, закрывает солнце, хватает тебя за лыжи – догнала, проглотила. И неприручённая стихия вертит, кружит тебя внутри, в полной темноте, что-то бьёт по голове, по телу, воздух на пределе – а в конце тишина.
Своё первое сентября в качестве молодого педагога я встречала маленьким чёрным платьем, туфлями на каблуке, уверенной улыбкой и искренней верой в то, что стану прекрасным учителем. Знакомство с классом как первое свидание с парнем, которого у меня, впрочем, нет, но представим, не такое уж сложное дело, чтобы нельзя было вообразить. Итак, важно всё: внешность, жесты, мимика, интонация, слова.
– Меня зовут Мария Осиповна, и следующие несколько лет мы будем вместе изучать русский язык и литературу…
Одна фраза – на все три доверенных мне класса. Перекличка, знакомство с учебниками, изготовление бейджиков: запомнить семьдесят человек за пару дней не шутка, и в этом помогают самодельные бумажные домики на партах. На каждом – имя ребёнка.
Вот Валя: самая маленькая из ребят, светловолосая, с немного испуганными, но внимательными глазами, улыбка острая, с щербинкой только что выпавших клыков – озорная и добрая девочка. Её имя ей необыкновенно идёт.
Бам! Кто-то роняет книгу, лезет под стол, задевает локтем вещи на парте, и следом прямо на спину ученику сыплются цветные карандаши, ручки, линейки. Дети вертятся, шушукаются, хихиканье прибрежной волной прокатывается по партам, и наконец из-под стола выныривает раскрасневшийся мальчик. Обнимает охапку поднятых вещей, скромно бормочет извинения, но голос дрожит от сдерживаемого смеха – уж не нарочно ли проделан этот фокус, больно довольное у паренька лицо. Серёжу тоже запоминаю сразу.
«Так!» – щёлкают часы.
Уроки с двумя пятыми классами проносятся задорно, смело. Чувствую их детскую энергию, непоседливость, но также умение слушать, и бесстрашно веду нашу первую встречу к завершению. Два класса узнаны, теперь вытвердить все имена назубок, разгадать характеры, подобрать к каждому ключики.
Остался ещё один класс – седьмой. Ребят в нём мало по сравнению с пятиклассниками – всего шестнадцать человек. Заваливаются в кабинет, толкаясь в дверях. По очереди, создавая иллюзию эха, бросают на ходу: «Здрасьте». Встречаю их стоя. С улыбкой. Только не в тридцать два зуба, мудрости у меня ещё нет. Улыбаюсь тихо, вежливо, доброжелательно.
Класс неравномерный: девочки – их всего четыре – садятся парами, а мальчики рассеиваются по кабинету, как семена в поле на ветру. Смотрю на них и не могу поймать общность: многие сидят по одному, на партах – пустота, лишь перед двумя девочками и одним мальчиком аккуратно лежат письменные принадлежности. Остальные ребята развалились на стульях, развернулись кто куда и обсуждают местечковые новости. Со звонком закрываю дверь, обращаюсь лицом к классу: дети невпопад встают, кто-то продолжает сидеть и даже полулежать за партой.
– У нас учителя каждый год меняются, – будто прожёвывая слова, говорит мальчик с "камчатки". – Толку ноль.
Жестом прошу его встать, здороваюсь, начинаю приветственное слово, но вскоре меня перебивают:
– В прошлом году Ксения Владимировна была ух какой злющей!
– Ага, орала