в спальню. По дороге он заметил, что дверь на кухню, где сидела Марина, закрыта, а за ней стояла та самая напряжённая тишина, которая утром уже выводила его из себя.
Он закрыл дверь спальни, бросил пиджак на стул и сел на край кровати. Голова гудела. Почему это чувство не проходит? Почему он чувствует себя так, словно сделал что-то ужасное?
«Это ведь неважно. Это даже изменой нельзя назвать, всё только на физическом уровне, ничего большего. Главное, что я её не брошу. Никогда. Я её люблю. А это всё… это просто… игра. Да, игра. И все эти девчонки для меня ничего не значат. Они же одноразовые.»
Миша поднялся, открыл окно, впуская прохладный ночной воздух. Глядя на огни города, он старался убедить себя, что всё будет хорошо. Но мысль, что что-то пошло не так, что что-то изменилось, не оставляла его. В голове возник образ той самой девчонки, её загадочная фраза. Почему он не мог её забыть? Почему это вообще имеет для него значение?
Он попытался подавить эти вопросы, отмахнуться от них. Он всё ещё старался сохранить привычный образ: хороший муж, заботливый отец. Но с каждым часом, с каждым взглядом Марины и вопросом Ярослава, он всё больше чувствовал, что что-то меняется. И, что хуже всего, он не знал, как это остановить.
Миша уже собирался отправиться в постель, когда почувствовал странное давление в голове. Всё вокруг будто размывалось, предметы в комнате казались чуть менее чёткими. Лоб вспотел. Он нахмурился, потянулся к тонометру на прикроватной тумбочке. Давление в норме. Странно. Всё это было странно. Но списав это на усталость, он убедил себя, что утро принесёт ясность.
Когда он наконец лёг, странные ощущения не покинули его. Глаза закрывались тяжело, словно его кто-то удерживал в сознании. Но наконец веки сомкнулись, и он погрузился в странный, бессвязный сон. Он видел себя со стороны: он стоял, но это был не он, или не совсем он. Что-то происходило. Ощущения беспомощности и тревоги накрыли его с головой. Ему снилась девушка, та самая Аня, и в её взгляде было нечто, от чего всё внутри сжималось. Она улыбалась, но улыбка её была странной, неестественной, словно она знала что-то, чего он не понимал. Миша пытался понять, что она делает, что происходит, но образы сменялись один за другим, пока не осталась только темнота.
Он проснулся резко, судорожно вдохнув. В комнате было темно, но… что это за комната? Он заморгал, пытаясь прийти в себя. Поднял руку, чтобы потянуться к светильнику, но замер. Это не были его руки. Тонкие, хрупкие, с аккуратными, чуть длинноватыми пальцами. Пальцы двигались слишком гибко, суставы ощущались странно податливыми, как будто он впервые пробует ими пошевелить. Ощущение лёгкости в теле было почти неестественным. Он моргнул, не веря своим глазам, и осмотрелся.
Комната была крошечной, с узкой кроватью и маленькой тумбочкой. Простая, почти пустая. Каждое движение казалось чужим, неестественным: подняться, повернуться – тело откликалось иначе, как не родное, слишком легко, как ощущение невесомости. Миша не понимал, как оказался здесь. Зачем он сюда пришёл? Когда пришёл? Где он?
– Марина? –