ночных размышлений он пришёл к выводу, что это не было случайностью, что мать захотела умолчать о чём-то важном для него. Письмо от матери Никита получил две недели назад, отправил своё письмо, в котором как бы между прочим спрашивал, а как Варвара, но ответа пока не получил. Сегодня Никита решил во что бы то ни стало выпросить у сослуживца Макара сотовый телефон и позвонить матери на работу. Он понимал, что сейчас это сделать не удастся, потому что разница по времени между Дальним Востоком и Западом была шесть часов – к этому времени мать уже уйдёт с работы.
Все в батальоне знали, что Макар был хитрюньчиком с деловой хваткой. Сам он жил в Хабаровске, воспитывался в семье предпринимателя. Часто его спрашивали, почему богатенький папаша не отмазал его от армии, на что Никита прищуривал хитрые, лукавые глаза и отвечал:
– В армии тоже люди живут. Тут есть и предприниматели, и производители, и потребители. К тому времени, когда вернусь домой, мне не надо будет прятаться в подвалах от ментов и военкоматчиков. Так что мне прямая выгода отслужить год, чем десять лет бегать.
За эсэмэску он брал с каждого по десять рублей, за пятиминутный звонок, в зависимости от расстояния, от ста до пятисот рублей. У офицеров расценки были гораздо круче, и потому многие солдаты приходили к Макару. С ним и решил поговорить Никита Тапуков, но до обеда это так и не удалось сделать, потому что рабочая рота, в которой служил Никита, размещалась в отдельной казарме, совершенно отдельно от других подразделений батальона обслуживания авиационного полка. Раброта занималась только тем, что ремонтировала взлётные полосы военного аэродрома и подъездные пути, выгружала уголь для котельной, стройматериалы, запчасти, отправляла технику на ремонт. Одним словом, теми работами, без которых военно-воздушная база не могла бы существовать. Роты охраны, аэродромщики и технари по ремонту техники располагались совсем в другом помещении, хотя плац был один на всех.
Можно было попросить телефон у командира, но у Никиты не было таких денег, чтобы оплатить офицерский тариф. А тут ещё команда: немедленно выехать за пределы авиабазы. Зачем, никто не знал. Выехали отделением. В кузов «Урала» побросали лопаты, кирки, ломы, носилки, пилы, залезли туда сами.
– Куда это нас? – спросил Никита сидящего рядом товарища.
– А я знаю? – ответил тот. – Но, видать, надолго.
– Почему надолго? – встревожился Тапуков.
– А вон, видишь в углу, целых два ящика сухпая взяли, значит, точно с ночёвкой. Может, опять на полковничью дачку.
Но «Урал» проехал через город, через пригородный посёлок у Амура, где размещались дачи высокопоставленных чиновников и военных, и через несколько километров федеральной трассы свернул вправо. Скоро асфальтированная дорога кончилась, и «Урал», перевалив через обочину, начал углубляться в тайгу. Чащоба, болота, сопки, камыши, гнус и запах омертвевшей растительности.
Наконец,