вперед, но перед его лицом возникла отталкивающая, покрытая шрамами рожа, до самых глаз заросшая бородой. Рожа подмигнула ему, широко улыбнувшись плотоядной ухмылкой, а потом он почувствовал острую боль в шее. Грудь залило чем-то горячим, а через мгновение его сознание померкло.
Прошло всего лишь несколько мгновений с того момента, как засов повалился в снег. Воронов не успел еще полностью оказаться во дворе, как из-под ноги шагнувшего в полуприседе вперед Андреева взметнулась снежная пыль. Послышался металлический лязг, а вслед за ним – ужасный крик боли, который поставил бы на уши всю округу, если бы не противогаз. Во все стороны брызнул тугие струйки крови, а Бемби завалился на бок и пытался руками разжать огромный медвежий капкан. Окровавленный обрубок ноги держался лишь на лохмотьях резины ОЗК, да на нескольких лоскутах кожи ниже колена. Кровь хлестала не останавливаясь. Тарас сделал шаг вперед, намереваясь помочь товарищу, одна рука его уже достала из узких ножен длинный боевой нож, а вторая, нырнув за пазуху, выдернула из-под липучки нарукавного кармана ИПП. Мысли неслись быстрее курьерского поезда.
«Промедол. Двойную, нет, тройную дозу, следом – противорадиационный комплекс и закрыть ногу остатками ОЗК. Может, еще не поздно. К черту эту миссию, нужно Бемби до базы живым дотащить. Хоть бы этот урод стрелять сейчас не стал, а то оба здесь ляжем», – скакало в голове, а руки тянулись к лежащему на грязно-кровавом снегу сержанту. Андреев, видя это, лихорадочно выкатил глаза и замотал головой. Вот благородный же! Боится, как бы меня не достали из-за того, что я тут с ним валандаюсь. Ну, ничего, сейчас все будет хорошо. Он присел на колени и уже примерился сделать первый надрез, когда услышал сдавленный стон.
– Командир! Командир, вали отсюда. Мне все равно вилы. Уходи.
Тарас вскинулся. Андреев, не в состоянии докричаться до начальства сквозь противогаз, стянул его, и сейчас жадно вдыхал бодрящий воздух поверхности.
– Ты… Ты зачем снял? Серега! Назад одень! Быстрее! Сейчас, сейчас тебя освобожу, назад вернемся…
– Я не хочу назад, старлей. Нечего мне там делать. А ты иди, а то у меня сил держать нет уже. Вырублюсь сейчас. Больно, как больно-то, с-с-сука!
– Что держать? Что держать, Серый? – похоже, подчиненный уже бредил. Глаза Андреева уже закатывались, но у него еще хватило сил прошептать:
– Граната…
Тарас опустил взгляд вниз – и замер. К грязному, ржавому капкану на медведя стальной проволокой была привязана граната. При срабатывании механизма «эфка» встала на боевой взвод, и все это время Андреев, разглядевший двойную ловушку, терпя ужасную боль, прижимал рычаг гранаты, не давая ей взорваться и положить их обоих. Сейчас же пальцы сержанта медленно разжимались. Последним усилием Андреев скрючился в немыслимой позе, прикрывая гранату своим телом, а в его огромных, васильковых глазах уже сквозила вечность. Понимая, что сейчас произойдет, Воронов отбросил сантименты и, перескочив