– и вот он уже в тупичке, образованном с двух сторон таким же глухим забором, а с третьей – стеной пристройки. Воронов уже взялся было за дверную ручку, но вдруг что-то в периферийном зрении завладело его вниманием. Повернувшись, он увидел два заметенных снегом холмика, с обледеневшими досками крестов. Подойдя ближе, он разглядел и таблички. Могилы. О как! Это кого же он так бережно здесь похоронил? Пацанов, вон, в яму побросал, а тут… В принципе, старший лейтенант уже догадывался, что он там увидит, но, чтобы подтвердить свою догадку, он нагнулся вперед и стер перчаткой ОЗК иней с таблички. Посмотрел секунду-другую и перешел к следующей.
Пару секунд Воронов осмысливал прочитанное, а затем его внимание привлек шорох сзади. Он резко развернулся, вскидывая автомат, но выстрелить так и не успел. Широкая совковая лопата с треском врезалась ему в голову, и мир перед глазами померк.
«Успокоив» снайпера, Захар задумался. Уходить сейчас или еще понаблюдать за ситуацией? Судя по хлопку гранаты, во дворе уже тоже «минус один», а, если повезло – то и «минус два». Наверное, стоит вернуться, посмотреть, что там, только не через главный ход, как эти придурки. В любом случае, если кто-то там и выжил, то сейчас возможны два варианта развития событий. Первый – один из бойцов попытается вытащить другого, если тот каким-то чудом еще жив. Второй – оставшийся в живых засядет в доме и будет ожидать возвращения Захара. Ну, или, вернее, попытается засесть. Как бы ему залечь не пришлось. Захар усмехнулся в бороду собственной корявой шутке. Окна везде наглухо забиты ставнями, а возле каждой двери незваного гостя ожидало по сюрпризу. Да. Пожалуй, он ничего не теряет. Надо сходить, посмотреть. Внутри по телу разливался уже знакомый азарт – азарт охоты на человека, и даже руки начали подрагивать от возбуждения. Не, этого нам не надо.
Попытавшись вытащить из-под здорового бойца, да еще и приваленного деревом, его куцый рюкзачок, Захар плюнул и, перекинув через плечо диковинную винтовку снайпера, с которой решил разобраться позже, двинулся через вырубку. Зайдя со стороны поленницы, Захар нагнулся, пошарил рукой в снегу и откинул стопор. Целая секция забора качнулась на свежесмазанных петлях, бесшумно пропуская хозяина во двор. Прикрыв за собой потайную калитку, Захар выглянул из-за поленницы. Да уж. Подразметало парня, однако. Цепочка свежих следов вела от того места, где сидел Захар, вокруг сарайчика за дом. Рядом исходила паром на морозном воздухе лужа рвоты и валялся какой-то новомодный противогаз. Старясь ступать след в след, чтобы не выдать себя хрустом снега, бывший лесник направился за дом. Добравшись до угла, он аккуратно выглянул. Последний оставшийся в живых боец был цел и невредим, но, судя по лежащей на дверной ручке руке – ненадолго. «Ну, давай же, давай, милый!». Но боец не услышал его. Внимание солдата привлекли могилы, слегка запорошенные снегом.
«Чего ты туда поперся?! Чего ты там забыл?!» Душная злоба вскипела, и Захар, на ходу прихватив прислоненную к стене лопату, которой периодически убирал снег,