пойду. Мне чего там, старой. Я жизнь прожила. Это тебе придется разгребать то, что она тут еще наворотит, – обиделась соседка. – Раньше с одной сдюжить не могли, теперича их две стало. Помяни мое слово, Череда, с этой девкой к нам само лихо пришло!
Доморадовна, напустив на лик побольше обиды, зашагала прочь. Череда провожал ее взглядом, думая, что иногда только так и надобно с этими бабами, дабы злые языки прикусили. Вот только почему-то напоминание о черной кошке с перебитой лапой и намек, что ею оборачивалась Милава, цеплючим репейником засели в голове.
Милава как могла спешила к реке, то и дело поглядывая на дворы. По главной улице она идти не решилась. В таком виде лучше держаться подальше от пытливых очей да скорых на суд разумов. Ну да ничего. Осталось чуток потерпеть. Ворожея твердо решила после того, как выкупается, вернется к Кукобе и по материнскому наказу переймет страшный дар. Авось и правда хватит сил удержать черную мощь в себе. Так и бабка поскорее обручится с Паляндрой да селяне очутятся в безопасности. Ну а оставаться тут Милава с самого начала не помышляла. И как только проводит Кукобу в Навье, так сразу и направится к себе, в маленькую хатку у топи, где еще совсем недавно была так счастлива. А там, вдалеке от люда, станет потихоньку обучаться использовать черные силы во благо.
Вдруг пред очами замаячили воспоминания, в коих рыжий мужик бьется в конвульсиях, преображаясь в огромного волколака. «С ним-то как быть?» – точно лучина, зажегся в голове вопрос.
А чего тут думать? Сходит она к кузнецу, прояснит все да поможет ему больше в зверя лютого не оборачиваться. Хотя с чего он лютый? По деревне ни одного слушка не пробежало, что скот иль люди пропадают. Видать, сам страдает. Какой-то ведьмарь иль ведьмарка наложили на беднягу заклятье в ответ на обиду. Небось кузнец отказался ступу чинить иль посмеялся не к месту. Ничего, Милава сдюжит – этому мамка учила.
От таких мыслей в голове прояснилось, а на сердце стало легко. Милава огляделась. Эх, а какой день-то выдался! Небо бирюзовое! Солнце будто чистой охрой раскрасили! Деревья изумрудной листвой в ярких бликах красуются. А трава-то! Ах!..
А это еще что такое? Милава сдвинула брови и пригляделась к странным следам на песочной тропе, что тянулась вдоль боковых хат, но поодаль, словно к лесу теснилась. Тропу недаром Ласкавной кликали: именно ею пользовались молодые, дабы в лес сбежать да там миловаться. Толстая полоса, точно от колеса, уходила зигзагом то влево, то вправо. Но разве бывают колеса такой ширины? Конечно, девица почти всю свою жизнь прожила далече от людей и о всяких хитроумных новшествах не ведала. Но по этой дороге караваны да обозы точно не ходили. И даже распряженные лошади. Хотя тут от копыт следов-то и нет. Словно кто-то напился до нечистиков в глазах да катил толстенное колесо сам. Но следов от ног также не видать… Да и колесо будто местами прыгало-скакало…
И все ж такие следы что-то напоминали.
Точно! Змеи так ползают. Но это ж какого размера змей тут прошел? Никак сам цмок[9] на Ласкавне девицу караулил. Милава улыбнулась