и не думал шевелиться. – Алесь, вставай! – скомандовала Услада и стала трясти внушительное тело что есть мочи. Однако богатырь даже не заворочался.
– Дай-ка я попробую! – Череда сдернул покрывало с сына и сам не услышал, как ахнул разом с дочкой.
– Что это с ним? – обеспокоенно спросила Услада, но староста только плечами пожал.
Весь лик и остальные участки голого тела Алеся покрывали язвы и гнойные нарывы.
– Он живой? – насторожился староста.
Услада кинулась к брату и хотела его затрясти. Но отец предугадал ее порыв и поспел ухватить за руку.
– Погодь, а вдруг это заразно? – затем пригляделся и с облегчением выдохнул: – Дышит!
– Но он же… его… кто… Да это та мерзкая ведьмарка сотворила! – уверенно заявила Услада.
– Кто? – переспросил староста.
– Кто-кто. Девка эта, внучка Черной Кукобы!
– Что? – не понял староста. Голос Услады доносился до него словно издалече, прорываясь сквозь страшные предположения о том, что за зараза напала на сына. На деревне никого больного такой хворобой отродясь не водилось. Да и все торговцы на памяти мужика кожными хворями не мучились. К тому ж располагались они на ночлег у постояличихи. Коли чего, так она первой бы заразилась. Сторонние слова дочки путались в жутких догадках точно в паутине, не доходя до сознания старосты.
– Я ж толкую тебе: внучка Кукобы! – стала злиться Услада.
– Погодь, с чего это ты взяла? Чего попусту наговариваешь?
– А вот и не попусту, – обиделась Услада. – Она вчерась, как стемнело, ошивалась подле нашего двора. Шептала что-то да дрянью какой-то брызгать собиралась. Да я ее остановила. Но, видать, она все ж таки вернулась да черный свой заговор до ума довела.
Староста молчал. Вот уже второй раз люди свидетельствуют, что без Милавы тут не обошлось. Да, все ниточки к ней тянутся. Бабка – ведьмарка, кошка эта с лапой перебитой, теперича вот Алесь. Но рано, рано делать выводы. Его оттого старостой избрали, что умел Череда во всем разобраться да пелену горячности вовремя с очей скинуть.
– Услада, беги-ка ты к Рафалу. Авось он сумеет изгнать эту хворь да приведет Алеся в чувство.
Повторять не потребовалось – тучная Услада мигом скрылась из виду и понеслась к старому врачевателю. Человек он хоть был и пришлый, но в болезнях многое смыслил. В тех землях, где он родился, мудрецов не одна сотня жила. Почти на каждом крыльце можно было найти сведущего. А Рафала караванщики лучшим из лучших называли.
– Что ж за лихо на тебя напало, сынок? – спросил староста вслух, лишь только дверь захлопнулась за Усладой. Но ответом ему стала недвижимость единственного наследника.
– Эй, Череда! – послышался чей-то отчаянный крик со двора.
– Погодь, я скоро, – Череда бережно накрыл Алеся покрывалом и вышел на крыльцо. Там стоял кузнец. Его рыжая борода да такие ж огненные волосы топорщились в разные стороны, мятая и местами грязная рубаха была кое-как подпоясана, глаза полнились тревогой.
– Чего