что, а главное как с ним разделаться. Когда Амендралехо вернулся со шкатулкой в руках, козни были хорошо обдуманы, и ему оставалось только на них наткнуться как птенчику на вертел.
– Садитесь, пишите.
И Мальвази начала диктовать письмо герцогине Неброди, незаметно все ускоряла темп диктовки, как будто делая паузы, чтобы подождать и подумать и как будто не видя, что писец сидит с подавленным видом, уткнув дрожащее перо в лист бумаги.
Кончив диктовать и выждав необходимое время, она спросила:
– Написали?
– Да.
Предательское удивление выразилось на лице княгини вишневым румянцем. Не в силах сдерживаться, она протянула руку за прочтением, хотя тут же нашла как поправиться.
– Честно говоря – не ожидала. Я уже думала, что не удержалась: пропала моя диктовка, а вы успели… Это что за каракули? – отбросила она от себя почерканный лист в негодовании.
– Скоропись, – мягко ответил Амендралехо, – применяется как раз в таких случаях. Разрешите, я перепишу письмо набело.
– Каллиграфикой, – нехотя огрызнулась сеньора Мальвази, отводя лицо в другую сторону.
Против каллиграфического почерка тоже нельзя было ничего сказать: дочитав последние строки поданного листка вслух (в них говорилось об обещанных новых стихах), она вернула листок Амендралехо, и стараясь быть как можно более обыкновенной, произнесла.
– Теперь напишите стихи.
– Ва-а-у! – отреагировал тот уставившись.
– Что вы себе позволяете?! – с обоснованной грозностью произнесла Мальвази, – Что вы уставились, пишите!.. Вам что-нибудь неясно?
– Любые стихи?
– Нет, только мадригалы или сонет. И не вздумайте переляпать чьи-нибудь стихи, это пошло. Герцогиня большая любительница свежих стихов и если вы вздумаете сплутовать, мне это от нее сразу же станет известно. Тогда можете сразу же убираться восвояси, я подыщу себе другого поэта.
Сеньора Мальвази успокаивающе посмотрела на Марселину, очень премило подернувшуюся что-либо сказать в защиту Амендралехо, но вынужденная через силу успокоиться. Когда Мальвази перевела взгляд снова на Амендралехо, то тут уже не выдержала:
– Что вы на меня так смотрите? Я вас спрашиваю!
– Я вдохно… вляюсь…, – испуганно невнимательно прошептал он, почувствовав на середине последнего слова как засыпался.
– Что вы? – встала она в пущем гневе. – Что вы сказали, повторите?!
То, что вставшая тигрица не разорвала его на куски, Амендралехо можно было только удивляться, он не видел, что позади него Климентина сделала Мальвази очень выразительный знак, став подходить к нему сбоку, но он почувствовал это и сильно ужался головой в плечи, испуганно озираясь, словно бы его могли чем шарахнуть. Но ему всего лишь мягко прикрыли руками глаза.
Климентина еще раз указала на неприлично легкое для глаз мужчины постельное одеяние Мальвази,