Вскоре сервант, поблескивая стеклами, остался позади, а перед Натальей Александровной от темной стены внезапно отделился двухстворчатый шкаф. Правая створка, как всегда приоткрытая, позволяла заглянуть внутрь, где висели её платья и костюмы мужа, теперь уже никому не нужные, о которых забыла даже Наталья Александровна, и углядеть в щелях шкафа гнёзда рыжих тараканов. Соседка, при виде их, каждый раз вскрикивала и захлопывала дверцу, но та, пискнув, возвращалась в прежнее положение. За шкафом – исчез торшер, потом стул, и перед носом у Натальи Александровны выплыла из ничего белая массивная дверь. Наталья Александровна привычным жестом нажала большую медную ручку и тяжелая дверь, с трудом поддавшись, выпустила её в коридор, пропахший кислой капустой. Здесь надо было идти осторожно, ощупью, перебирая руками по стене, всегда помня о том, что соседская дверь может внезапно распахнуться, и дети, визгливые до головной боли, громко стуча каблуками, могут сбить её с ног.
На этот раз она благополучно миновала коридор и её глаза ощутили волнующую белизну яркого света. Это означало, что Наталья Александровна оказалась на кухне. Слава богу, она доплелась на этот раз без происшествий, и теперь сможет, поставив на огонь чайник, дождаться горячего чая.
– Куда прешься? – услышала она раздраженный голос матери соседки, такой же старухи, как и она, но еще в силе.
– Здесь были мои спички, – обиженно залепетала Наталья Александровна.
– В одном месте они у тебя были. Не ходи сюда, дай хоть пол вымыть. Сама-то, небось, тряпку в руки не возьмешь.
– Я Кларе плачу.
– Вот и дура моя Клара. Нечего за других грязь размывать… Барыня какая.
Наталья Александровна слышала, как шлепала об пол тряпка, гремело ведро и тепло пахло как в предбаннике вымоченными в кипятке вениками.
От окна дуло в открытую форточку. Наталья Александровна куталась в старенький халатик и жалась к стенке у двери.
Пятясь задом, на неё двигалась туша Клариной матери, которая размашисто елозила тряпкой по кухне.
– На, – бросила она перед Натальей Александровной тряпку, – вытри ноги. Носят тебя черти по квартире. Померла б уже, что ли. А то Клара вон уже третьего ждет, им тесно в одной комнате.
Наталья Александровна тщательно вытерла о тряпку ноги и зашуршала к плите. Зажгла газ, поставила чайник. Всё это стоило ей немалых усилий, она запыхалась. Села на краешек табуретки и стала ждать, когда чайник закипит.
По коридору пробежали дети.
– Сидит, сидит, – услышала Наталья Александровна их шепот.
По-видимому, они подглядывали за нею в щель приоткрытой двери.
Чайник засипел и тихо заныл. Правый бок Натальи Александровны заледенел.
– Деточки, – позвала она их, – идите сюда, не обижайтесь.
За дверью затихли.
– Прикройте форточку, пожалуйста.
Дети с шумом сорвались с места и бросились