– лишь забава. Достоинство его поэзии – слог, удачное соединение простонародного и славянского языков и как результат – высокая поэзия священных книг, воссоздаваемая Ломоносовым. Пушкин считает, что Тредьяковский, потешавшийся над славянизмами Ломоносова и советовавший ему перенимать «легкий» слог народной речи, оказался прав, уподобив поэзию Ломоносова поэзии Малерба и Пиндара («Он наших стран Мальгерб, Он Пиндару подобен!»). Пушкин считает, что следует учиться стихотворному языку у Ломоносова, но нельзя требовать его актуальности в новых условиях. «Великому писателю не нужны мелочные почести модного писателя!» – добавляет он.
Совершенно неприемлем для Пушкина В. И. Козлов. Он считает его невеждой, плохим стилистом, гордившимся незаслуженной славой.
В то же время Пушкин доброжелательно отзывался о «легкой» поэзии XVIII века, к которой он относил «лучшую часть» «Душеньки» Богдановича, басни Крылова (о чем он пишет в письме К. Рылееву в начале 1825 года).
Видимо, работая над «Историей Пугачева», Пушкин «открывал» иногда литературные материалы XVIII века. Так, в письме Вяземскому весной 1830 года он сообщает, что обнаружил у Г. Ф. Миллера «донос» Сумарокова на Ломоносова. В статье о Сумарокове Вяземский использовал этот «донос», высланный ему Пушкиным. В этом письме Пушкин сообщает Вяземскому, что его дядя жив, а Дмитриев «очень мил».
Пушкин шутливо замечает в одном из писем Вяземскому в 1825 году, что пока жив Дмитриев, писатели XVIII века могут быть спокойны за свою судьбу.
Неизменно высокую оценку получает у Пушкина творчество Крылова-баснописца. Он считает Крылова выразителем «духа русского народа». В связи с выходом в 1825 году в Париже перевода басен Крылова с предисловием Лемонте Пушкин выступает со статьей «О предисловии г-на Лемонте к переводу басен И. А. Крылова», опубликованной в 1825 году в журнале «Московский телеграф». Пушкин отвергает мысль Лемонте о том, что главное в деятельности Ломоносова было его стихотворство, и в частности псалмы и оды. Отвергает Пушкин и мысль Лемонте о том, что Крылов не знает ни одного европейского языка, кроме французского. Крылов знает основные европейские языки и, кроме того, древнегреческий, говорит Пушкин. Он предпочитает Лафонтену Крылова, хотя не отрицает, что для французов важнее Лафонтен как выразитель духа французского народа. В отличие от французского простодушия, характерные черты русского человека, по мнению Пушкина, «веселое лукавство ума, насмешливость и живописный способ выражаться».
В «Полярной звезде» за 1823 год А. А. Бестужев выступил с обзорной статьей «Взгляд на старую и новую словесность», которую Пушкин в целом одобрил. Его замечания относятся лишь к творчеству двух писателей XVIII века – А. Н. Радищева и В. И. Майкова. По мнению Пушкина, «холодный, однообразный Н. П. Осипов, автор «Энеиды», вывороченной наизнанку», менее заслуживает похвалы, чем В. И. Майков с его поэмой «Елисей, или раздраженный Вакх». В письме Бестужеву 13 июня 1823 года Пушкин подробно