запрещал даже медицинские справочники, предназначенные для наставления людей «простого звания». Так, например, 13 октября 1831 года была запрещена рукопись, предназначенная для «Дамского журнала» Шаликова «Краткое наставление как лечить крестьян простыми, дешевыми и безвредными средствами» под тем предлогом, что некоторые средства «не проверены»[16]. В начале 1834 года Московский цензурный комитет направил «Потерянный рай» и «Возвращенный рай» в духовную цензуру как «духовные книги». Министру просвещения пришлось разъяснять комитету, что «эти книги никогда не были относимы к сочинениям богословским». В том же году М. Каченовский отклонил рукопись известного А. А. Орлова «Союз трех братцев: «голода, холода и во всем недостатка». В своем сообщении Каченовский пишет: «Все сочинение, написанное для низшего класса людей, может иметь весьма неприятное впечатление в читателе, особенно при нынешней дороговизне»[17]. Комитет вынес постановлением относительно Орлова вообще: «Сочинения губернского секретаря Орлова, отличающиеся нелепостью своего содержания, не только не могут споспешествовать успехам словесности нашей, но по духу и направлению (!) оных могут еще иметь вредное влияние на нравы низшего класса людей, для коего большей частью они назначаются»; сочинения Орлова «показывают дух неблагонамеренный, о чем комитет и доводит до сведения высшего начальства»[18]. В сентябре 1832 года Комитет запретил рукопись попечителя тюрьмы Ф. Гааза «Об открытии в Москве попечительного комитета о тюрьмах» со следующей формулировкой: «Никакой чиновник не имеет права без дозволения начальства обнародовать дел и сведений, вверенных и известных ему»[19].
Иногда цензура вымарывала безобидные места, пропуская так называемые «опасные». Это случалось с переводами. С. Аксаков, будучи цензором, вынужден был обратить внимание «начальства» на подобные несообразности: он указал» что в драме Дюма «Наполеон» цензура вычеркнула места «самые не винные»[20]. (Переводы цензуровались непосредственно в министерстве. Л. К.). Среди цензоров были такие, которые чрезвычайно ретиво относились к своим обязанностям, запрещая буквально все и вся. К таким цензорам относился Лев Цветаев, запретивший драму В. Белинского «Дмитрий Калинин». Журналы заседаний Московского цензурного комитета на протяжении ряда лет заполнены его пространными «донесениями» по самым пустячным поводам. Он не допускал к печати вещи, уже в свое время опубликованные, а о политике не позволял и намекать. 25.02.1831 года, по представлению Цветаева Комитет изъял из «Московского телеграфа» статью «О государственном устройстве Соединенных штатов» под тем предлогом, что она – «не соответствует программе» журнала. А статья, по-видимому, была бы очень полезна для читателей, так как Комитет счел необходимым удержать ее при себе «для справок»[21]. С другой стороны, таким либеральным цензорам, как С. Аксаков, работать было очень трудно, В спорах с Цветаевым он неоднократно оставался один против всего комитета, спешившего согласиться с ретивым законником. Так было с трагедией «Аттила»,