тебе, Господи! – пробормотала Анна, задыхаясь, и указала им дорогу туда, где находился ее муж.
Когда вся эта толпа ворвалась на поле боя, люди в масках поняли, что проиграли.
– Отпустите их! – крикнул Жоан и прекратил нападение на противника, заняв оборонную позицию. После этого обратился к скрывавшимся под масками людям: – Убирайтесь и благодарите Бога за то, что я дарю вам жизнь.
Ему не пришлось повторять дважды, и противники, не убирая кинжалы и не поворачиваясь к ним спиной, отступили на несколько шагов, а потом быстро ретировались, забрав с собой раненых товарищей.
Жоан и Анна слились в объятиях. Когда Мария, целая и невредимая, с кинжалом одного из прятавшихся под маской людей в руках, который она сохранила как память, присоединилась к ним, Анна оторвалась от мужа, чтобы крепко обнять ее.
– Спасибо, Мария! – сказала она. – Ты спасла меня.
Молодая женщина, из рассеченной губы которой все еще текла кровь, радостно улыбнулась. Она смогла защитить свою любимую невестку и одновременно избавилась от многих одолевавших ее призраков прошлого.
– Я горжусь тобой, сестра, – восхищенно сказал ей Жоан, когда Анна наконец отпустила ее, и тоже обнял Марию.
Светло-карие глаза Марии цвета меда как никогда прежде напомнили ему глаза отца.
Облегчение от того, что они избежали чего-то страшного, недолго царило в семье Серра. Смутное чувство страха, никогда ранее не испытываемое ими, витало в воздухе, и в ту ночь Анна, находясь с мужем в спальне, облекла это ощущение в слова.
– Хуан Борджиа перешел от примитивной грубости к применению силы, – сказала она, глядя Жоану прямо в глаза. – Он готов на все, и я не думаю, что эта неудача остановит его. Эти бандиты – каталонцы – его люди, никто в этом не сомневается. Сегодня он послал лишь четверых. Что будет, когда он пошлет дюжину?
Жоан судорожно сглотнул. Тот же самый вопрос он задавал себе в течение всего дня. До этого момента все его беспокойство сосредоточивалось на защите семьи от Орсини или от другой какой бы то ни было группировки, воевавшей против Папы. Тем не менее в то утро он понял, что опасность подкрадывалась к ним с более близкого расстояния.
– Я думала, что мы – часть клана, – продолжала Анна, произнеся те слова, которых он избегал, – но сегодня поняла, что они – наши враги.
– Наш единственный враг – это Хуан Борджиа, – ответил Жоан. – Все другие – те, кто приходит в нашу лавку: Санча, Лукреция и сам Микель Корелья, – наши друзья.
– Нет, не заблуждайтесь. Хуан Борджиа – глава клана, и все прочие подчиняются ему. Он руководит ими, и если он наш враг, то и все остальные являются таковыми. Я исключаю своих подруг – они не обязаны подчиняться папскому сыну.
Жоан пожал плечами. Он не знал тонкостей взаимоотношений внутри семьи Борджиа.
– Я думаю,