приспустил их. Эмлин затаила дыхание и отвернулась в замешательстве. Она отчетливо, пусть и мимолетно, увидела длинный сильный торс, темные волосы на его груди и ниже, на животе. А еще ниже, окаймленное черными завитками волос, располагалось его…
Эмлин сильно покраснела. Она никогда не видела полностью голого мужчину, хотя и знала, что это было обычным явлением для многих женщин, даже незамужних – руководить процессом принятия ванны мужчинами-гостями, родственниками или больными. Мужчины не слишком стеснялись, как она слышала. И вот тому верное доказательство.
Она услышала всплеск и глухой стук за спиной – это он шагнул в ванну и со стоном облегчения и боли опустился в горячую воду.
Смущенная и уверенная, что это непристойно, вовсе не желая долго оставаться с ним наедине, Эмлин страстно молилась, чтобы как можно скорее пришла Тибби с необходимыми бинтами и травяными мазями. Секрет это был или нет, но Эмлин считала неправильным утаивать рану от Тибби, имевшей опыт в медицине. Ведь она могла бы зашить ее.
Эмлин взяла со стола возле ванны полотенце, кувшин с маслом и травяное мыло, затем протянула мыло Николасу, стараясь не смотреть на него. Она почувствовала прикосновение его пальцев, когда он взял скользкий кусок, а потом услышала несколько всплесков, когда он нырнул в ванну с головой, чтобы помыть волосы.
Откинувшись назад, мужчина приподнял колени и положил руки вдоль стенок просторной лохани. Эмлин мельком взглянула на него. Свет камина отбрасывал янтарные отблески на его лицо и сильные твердые плечи. Его глаза были, как серебристые камни, и мокрые блестящие волосы вились вокруг высокого лба. У него было такое же гладкое и чистое лицо, как у его отца. Блуждающий взгляд Эмлин приковало вдруг к его рту, мягкой нижней губе… Четкую линию подбородка нарушал небольшой шрам в форме полумесяца, он проступал розовым блестящим пятном сквозь темную щетину. Его грудь, выступающая над поверхностью воды, была покрыта темными мокрыми волосами.
Для своего роста он был достаточно поджарым, но имел широкие сильные плечи и гладкие натянутые мускулы. Она знала, что даже груда доспехов и плащ не могут скрыть силы и грации его длинного высокого тела.
Эмлин вдруг почувствовала себя глупо, из‑за того что уставилась на него, как голодный на щедро накрытый стол. Как безвольно, как неприлично с ее стороны поддаться, пусть даже на миг, этому визуальному искушению. Он вовсе не был щедро накрытым столом, напомнила она себе: его красота была классической, но суровой, и у него был неприятный характер.
Если бы он обладал хорошими манерами, то с его привлекательностью был бы вполне приятным человеком. Но такие мужчины – внимательные к женским чувствам, порядочные и добрые – были редкостью. Большинство же, за исключением ее отца, существовало лишь в эпических рассказах, которые она любила слушать и читать у камина. Жестокие манеры этого мужчины, само его присутствие в ее доме сильно раздражало.
Эмлин