лаком. Они, вообще, страшные кокетки. Впрочем, очень милые. Все полканийки замечательные рукодельницы, и почти постоянно руки их заняты вязанием или вышивкой.
В отличие от кентавров полканы не признают никакого оружия: ни луков, ни дротиков. Оружие полканам, вообще, ни к чему. Это мирные землепашцы и вегетарианцы. Им не на кого охотиться и ни с кем не надо воевать.
А ещё все полканы очень любят петь и танцевать.
Правда, об этом мы могли узнать только из справочника. Мы познакомились с полканами в недоброе для них время, и им было совсем не до песен и танцев. На этих симпатяг напали создания, которых мы окрестили «наездниками». Эти существа, как рассказала Лена, вычитавшая всё в своём замечательном справочном компьютере, почти целиком состоят из огромного седалища-присоски. Ручки и ножки у них тонкие как у паука-сенокосца, головёнка маленькая, сплющенная. Они крепко-накрепко присасываются к своим жертвам и не отпускают их до самой смерти. И всё это время скрипуче похихикивают. Избавиться от наездника полканам не удаётся. Снять эту пакость друг с друга они тоже не могут.
– А откуда они, вообще, взялись, эти наездники? – спросил дядя Вадим, с сочувствием глядя на красивого молодого полкана, замученного наездником до смерти.
– Это межмировые пираты, – ответила Лена, вглядываясь в монитор справочника, – они кочуют по всем мирам, нападая на любых позвоночных, но на представителей разумной расы они напали впервые.
– А почему именно на позвоночных?
– Наездники – это разновидность вампиров. Только питаются они не кровью, а спинным мозгом.
– Вот пакость какая! Ладно, не будем терять время. Пойду готовить клоны. Лена, а ты пока закажи в мастерской нам с Иваном одёжку, неприлично бегать голым среди благовоспитанных полканов.
Все разошлись готовиться к операции, а я осталась у вреза. Вскоре я увидела несущуюся по степи полканийку. За ней, спотыкаясь и жалобно окликая её, спешил и не поспевал малыш.
Вот полканийка взбежала на высокий обрыв и замерла, измучено поводя боками. Она была молода и красива. Её светлая грива была заплетена в изрядно растрепавшуюся от безумной скачки, но всё ещё изящную косуколосок, нарядное ажурное одеяние лазоревого цвета было дополнено ожерельем и браслетами из бирюзы. Но бледное лицо было обезображено страданием, большие глаза мутны и бессмысленны от боли, а по подбородку текла струйка крови из прокушенной губы. Полканёнок, радуясь, что мама остановилась, из последних сил подбежал к ней. Но она не заметила малыша. Шатаясь как пьяная, она добрела до края обрыва и бросилась вниз, на камни, торчащие из воды хищными клыками. Полканёнок растеряно затоптался на месте, потом сел по-собачьи на землю и заплакал.
У меня тоже потекли слёзы.
А наездник, несмотря на свою нелепую внешность, довольно ловко соскользнул с изуродованного тела погибшей и подплыл к берегу.
Малыш продолжал горько плакать, ничего не видя вокруг.
Я