спрашивали, кого же родила женщина с таким звонким голосом?!
Шесть часов адских страданий на грани невозможного. В палату изредка заходили акушерки, проверяя, готова ли я, и опять уходили, оставляя совсем одну. Никогда не думала, что это так мучительно и страшно, кажется, всё – это конец.
Когда сказали, что пора идти на стол, ноги уже совсем не слушались, а впереди предстояло то, что я и представить себе не могла…
Не вдаваясь в подробности, скажу только, что роды прошли нелегко, я потеряла много сил и крови, а потом рыдала от счастья, увидев этот маленький, живой комочек, высвобожденный на свет. У нас родилась дочь. И (хотя все ждали мальчика) это было совершенно неважно, ведь произошло самое главное в жизни любой женщины – я стала матерью. Малышка закричала, и её куда-то унесли.
Ещё около часа меня штопали как разорванную тряпичную куклу, хоть и болезненно, но уже терпимо. Я не могла дождаться, когда увижу мою девочку и прижму её к своей груди. То впадая в забытье, то возвращаясь, думала только о ней, но меня обложили льдом и заставили ещё какое-то время лежать на столе под наблюдением.
Только утром перевели в палату. Каждый шаг – как подвиг. Опустошённое тело, как выжатый лимон. От слабости кружилась голова. Из-за швов нельзя даже присесть, приходилось либо лежать, либо стоять. Но всё забылось, когда принесли мою доченьку, ради неё я бы пережила всё это вновь. Голубые глазки смотрели на меня не по-детски серьёзно. От счастья вытирая слёзы, я прижала её к своей груди, которую она искала своими крохотными губками, но она не стала сосать. Я пыталась и так, и этак приложить её к источнику силы и жизни, но вконец измучившись, набрала кнопку вызова медсестры.
Врач констатировал у ребёнка отсутствие сосательного рефлекса. Мне пришлось сцеживать молоко в бутылочку, но все попытки накормить малышку не увенчались успехом. Так продолжалось несколько дней. Питание, введённое через катетер, её организм тут же отвергал. Врачи начали опасаться самого худшего, ребёнок быстро терял вес и мог попросту умереть от истощения. Мне сказали, что на следующий день, если не произойдёт чудо, нас отправят в детский центр в столицу.
Я плакала день и ночь, моля Бога не забирать самое дорогое, что у меня появилось в жизни… Вот тогда я вспомнила про Эрика, про его рассказы о чудесах и исцелениях, о таинствах, которые совершают священники над больными. Позвонив Виктору, я попросила найти кого-нибудь, кто согласится приехать в больницу, чтобы помолиться за ребёнка. Надежды было мало. Страх сковал мою душу словно панцирь и сдавливал всё сильнее.
Дочку мне приносили теперь редко, в основном она лежала под капельницами, которые меняли одну за другой, и находилась под наблюдением врачей в специальной барокамере. С мужем мы тоже почти не виделись, я не хотела расстраивать его своими слезами, он и так сильно переживал, а при встрече я не могла сдержаться и каждый раз рыдала у него на груди, словно слёзы могут что-то исправить.
В палате в тот